Разумеется, с автором такое случалось. После двух смертей и свалившегося на него опекунства он неожиданно почувствовал, что за ним наблюдают, и так и не смог избавиться от мысли — примерно как человек, в которого попала молния, — что его таким образом выделили и, вследствие этого, жизнь его обременена некой целью огромной важности, и теперь ему уже нельзя тратить время впустую, он должен выполнять свою миссию, ведь совершенно очевидно, что… что… он избран… чтобы вести за собой других!
Здесь описывается ощущение, возникающее, видимо, всякий раз, когда происходит что-то немыслимое и необъяснимое, — ощущение, что если кто-то может умереть и кто-то другой тоже может умереть, и вообще может случиться то и это… что же в таком случае воспрепятствует тому, чтобы все это случилось с тем, вокруг кого все это случается? Если люди умирают, почему и он не может умереть? Если люди стреляют из машин в других людей, если люди сбрасывают камни с эстакад, то следующей жертвой обязательно станет он. Если люди заражаются СПИДом, весьма вероятно, заразится и он. То же относится: к пожарам в доме, авиа- и автомобильным катастрофам, бессмысленным поножовщинам, шальным пулям, аневризмам, укусам пауков, снайперам, пираньям и животным в зоопарке. Здесь сливаются воедино зацикленность на себе, описанная в Ё), и пессимизм, который овладевает вами, если оказываются отброшенными все нормы вероятности и допустимости. Тогда вы начинаете думать, что смерть поджидает вас буквально за каждым углом, а конкретнее — в каждом лифте; даже еще буквальнее: всякий раз, когда открываются двери лифта, вы знаете, что там будет стоять человек в плаще и с пистолетом, из которого выпустит одну пулю прямо в вас и убьет, смерть будет мгновенной и заслуженной — и потому, что вы по-прежнему вызываете огромную ненависть к себе, и потому, что на вас множество грехов, как католического, так и кармического характера. Подобно тому, как некоторые полицейские — особенно те, кого изображают по телевизору, — близко знакомы со смертью и ждут ее в любую секунду — не обязательно собственной смерти, а смерти вообще, — так же и автор, от природы наделенный паранойяльным взглядом на мир, усугубленным загрязненностью окружающей среды, полагает не просто возможным, но и вполне вероятным, что если существует нечто, отбирающее человеческую жизнь, то объект отбора — именно он, его номер неизменно и навсегда следующий, он вытянул несчастливый лотерейный билет, на груди у него яблочко, а на спине — перекрестье мишени. Это очень смешно. Сами увидите.
И наконец:
Сочинение воспоминаний может быть и часто оказывается сбрасыванием кожи — делом, которым стоит заниматься, оно так же необходимо и полезно, как полезно иногда делать массаж лица или прямой кишки. Разоблачение — прекрасная вещь; но не само по себе, ведь большинство саморазоблачений — просто мусор — ой! — да, но наша задача — избавиться от этого мусора, выбросить его, свалить в топку и сжечь, потому что это топливо. Окаменелое топливо. А что мы делаем с окаменелым топливом? Правильно, бросаем в топку и сжигаем. Нет, так мы, конечно, не делаем. Но вы меня поняли. Это вещество все время обновляется, и его можно использовать без ущерба для способности вырабатывать его и впредь. Автор отрубается и засыпает, когда напьется. Автор занимается сексом без презервативов. Автор отрубается и засыпает, когда, напившись, занимался сексом без презервативов. Вот так. Это уже что-то. У вас что-то есть. Поглядим, что же это.