Но все-таки в конце мы напечатали ее. То ли ее, то ли письмо от Эда Макмэхона[185], которое за несколько дней до того распечатал Пол, когда мы уже собирали вещи. В письме крупным шрифтом было напечатано:
Конечно же, последний номер мы посвятили ей, Скай. Скромный грустный жест. Эх, написали мы, — Скай надо было видеть. Это еще можно сделать. Возьмите в прокате фильм «Опасные умы». Она там, она ходит и разговаривает. Да, она произносит там чужие слова, и вообще ей тогда было лет девятнадцать или двадцать, но она осталась там навсегда — она ходит, разговаривает и выдувает пузыри из жвачки. О да, она — это что-то.
К Черным Пескам ведет длинный и крутой спуск, но вид вокруг — дикие цветы и океан — просто поражает. Пока мы с Тофом шагаем вниз, люди идут наверх — парочками, запыхавшиеся, останавливаясь передохнуть: подъем в тысячу раз труднее спуска. Пока мы вместе спускаемся, до меня доходит, до чего же мы с Тофом похожи, и меня начинает тревожить, как бы кто чего не подумал. Он уже почти с меня ростом, и у него такая смазливая физиономия, что нас вместе, особенно на этом пляже, вполне могут принять за парочку из НАМБЛА[186], а если нас увидит какой-нибудь нехороший человек, то обязательно напишет донос, и тогда придут из агентства по охране детства, его отдадут в приемную семью, и мне придется его оттуда вытаскивать — мы отправимся в бега, уйдем в подполье и будем питаться отвратительной едой…
Такое ощущение, что пляж очень, очень далеко. Завсегдатаи Черных Песков — по большей части голые гомосексуалисты, еще там бывает некоторое количество голых гетеросексуальных мужчин и гетеросексуальных женщин, а остальной контингент составляют одетые люди, вроде нас, или редкие китайцы-рыбаки. Мы бросаем все посреди пляжа, там, где останавливаются и садятся семьи, если у них хватает духа сюда спуститься. Разуваемся, снимаем рубашки, оглядываем берег — влево и вправо. У Тофа есть мысль:
— Знаешь, что я думаю.
— Да. Хотя нет.
— Надо, чтобы каждый, хотя бы один раз в жизни, смог оживить какую-нибудь вещь, которая ему нравится, и с ней подружиться.
Мне надо сделать паузу. Поощрять его или не надо?
— Какую вещь, например? — нервно спрашиваю я.
— Например, апельсин.
Он почесывает подбородок, как делает всякий раз, когда обдумывает подобные мысли.
— Или молоток.
Джон пресмыкался, ползал, разваливался на части. Он побывал в центре реабилитации, потом вышел оттуда, какое-то время прожил в Санта-Крузе с женщиной, сорокапятилетней как минимум — с нею он познакомился в «Анонимных наркоманах». Я потерял нить и уже не стал спрашивать, что он делал в «Анонимных наркоманах», — он набрал обороты и, кажется, задался целью поставить рекорд по созданию проблем в единицу времени. Я стал думать, что, может, это осознанный план, эксперимент, перформанс, — если так, я бы его зауважал, это было бы сильно, — но на самом деле, конечно, это было не так, он был для такого слишком непосредственным. Мы ходили с ним к психотерапевту — я сам его туда повел некоторое время спустя, — она с нами побеседовала, назвала меня «вдохновителем», так что мы от нее ушли, он поспал на диване, и ему стало лучше… Он пропадал на недели, потом снова объявлялся, звонил из библиотеки, из Орегона, он растратил все свое наследство, и теперь ему надо двести долларов, чтобы расплатиться за комнату, в которой жил — они там в «Красной крыше» вообще охуели, — а потом, после того, как однажды вечером в кабаке «Крытый фургон» получил по морде от какого-то знакомого, он захотел вернуться в центр реабилитации.
Мы с Мередит скинулись и оплатили ему три недели пребывания в частной клинике, потому что страховки у него не было, и ему пришлось бы ложиться в бесплатную больницу округа, а если бы он лег в бесплатную больницу округа, то обязательно что-нибудь над собой сделал бы — там ведь, блин, такое дерьмо, что я там просто не смогу, — и за несколько дней до отправки в частную клинику я вез его из Окленд-Хиллз, забрал у дома еще одной женщины, с которой он встречался, — а из окна этого дома выглядывало двое детей…
185
Эдвард Питер Лео Макмэхон (р. 1923) — американский комедийный актер, телеведущий, ведущий телевизионной лотереи «Американское семейное издательство», которая продавала журнальные подписки.
186
НАМБЛА (North American Man/Boy Love Assotiation, Североамериканская ассоциация любви мужчин и мальчиков) — возникшая в 1970-х годах организация, которая официально провозгласила своей задачей законодательно легализовать сексуальные отношения между взрослыми мужчинами и мальчиками. Несмотря на то что деятельность самой организации официально не запрещена, ее лидеры неоднократно подвергались уголовному преследованию за педофилию.