— Па, что ты там разбушевался, как Фантомас? — лениво спрашивает Чесик, не отрывая взгляда от шахматной доски.
— Не твоего ума дело!
— Слушай, старик, ты бы пошел к себе, ты мне мешаешь, я не могу сосредоточиться!
— Вон отсюда! — ору я на Чесика.
Он оборачивается, мигает длинными темными ресницами. Его розовая мордашка выражает глубокое изумление.
— Чего ты кричишь? Это моя комната!
— Комната твоя, а квартира моя. Иди и решай свою идиотскую задачу у мамы, в кухне, в ванной, в туалете — где хочешь! А я хочу побыть здесь. Один!
— Хорошо, я уйду, — бормочет смертельно обиженный Чесик, — пожалуйста! Если ты такой эгоист…
— Вон! — Я бацаю кулаком по столу, шахматные фигуры валятся на пол. Чесик выбегает из комнаты, даже не собрав их.
Я слышу, как на кухне он жалуется на меня матери. Но по тону их разговора я понимаю, что его жалобы не встречают сочувствия и поддержки. Больше того — до моих ушей доносится звук легкой затрещины. Ого! Кажется, я попал в цель.
В комнату ко мне входит жена и медовым голосом говорит:
— Я приготовила чай, такой, как ты любишь. Будешь с нами пить или сюда подать?
— Сюда! — рявкаю я.
— Тихо, тихо! Сейчас подам.
Жена скрывается за дверью.
Оказывается, хорошо быть грубым, зоологическим эгоистом! Правда, мне противно играть эту роль, но ведь надо же хоть изредка, хоть один вечерок, отдохнуть человеку. Даже такому эгоисту, как я!
РЕПУТАЦИЯ
Зачем люди врут?
Ответить на этот чисто риторический вопрос так же трудно, как и на вопрос: зачем люди живут?!
У каждого своя цель в жизни, каждый живет по-своему. И каждый врет тоже по-своему.
Один врет, преследуя вполне определенные низменные, корыстные цели.
У другого комплекс неполноценности, вот он и приписывает себе поступки, которые не совершал и совершить не мог.
Трус превращает себя в храбреца и героя, злой жадюга — в щедрого добряка.
Третьи, фантазеры и комики, врут просто так, из любви к искусству вранья. Они — духовные родственники славного барона Мюнхгаузена и доблестного охотника на львов, знаменитого Тартарена из Тараскона…
Гришу С. можно было бы отнести по этой очень условной классификации к третьей разновидности врунов, если бы…
Об этом «если бы» я и хочу рассказать.
В микромире, к которому принадлежал (и в котором продолжает вращаться) Гриша С., за ним много лет волочился длинный и прочный шлейф репутации отъявленного враля. Встречаясь, его знакомые рассказывали о нем примерно так:
— Вчера в одном доме видел нашего доброго Гришеньку. Ну и заливал же он!
— Что же именно он заливал?
— Говорил, что, мол, в детстве учился за границей! Забыл, какую страну он называл!.. И что будто бы сидел на одной парте с сыном не то герцога, не то маркиза… в общем какого-то ответственного аристократа… чуть ли не первого заместителя тамошнего короля. Представляете? И что они даже побратались с этим… чуть ли не принцем. Будто бы тот надрезал перочинным ножичком Гришкину руку и высосал кровь, а потом Гришка своим ножичком то же самое сделал с рукой этого царевича. А потом они обменялись.
— Руками?!
— Ножичками! Гришка его показывал. Ничего особенного: два лезвия — и все. Даже штопора нет!
— Но почему вы решили, что Гриша врал?
— Потому, что он враль. Это все знают! Посудите сами: если бы все это было правдой, Гришка не стал бы при всех болтать про свои связи с заграничной аристократией.
Говорили и так:
— Наш Гриша совсем заврался! Говорит, что в молодости служил в кавалерии и сражался с басмачами в Средней Азии. Представляете Гришку на коне? В одной руке шашка, в другой — пика, а в зубах наган!
— Но, может быть, он действительно в молодости сражался с басмачами?
— Бросьте. Я-то его знаю с младых ногтей! Если Гришка где и сражался, так только за карточным столом. Вот тут он действительно ходил в атаки. И с пиками, и с бубнами, и с трефами, и с червями.
Все течет, все меняется. Прошли годы — в нашей жизни многое изменилось. К нам в страну стали в большом количестве приезжать иностранные туристы из западных стран. И тут выяснилось, что Гриша говорил чистую правду, рассказывая про свою детскую дружбу с сыном «ответственного аристократа». Его дружок, правда, оказался не герцогом и не маркизом, но все-таки бароном, бывшим военным летчиком, антифашистом, участником движения Сопротивления, славным человеком с седой головой и с очень молодой, очень милой улыбкой. Они всюду появлялись вместе с Гришей, и всезнающие микродоки потом рассказывали, что видели, как здесь же, за столиком, Гриша и барон, подвыпив, в ресторане обменялись перочинными ножичками — теми самыми! — и что когда совершалась церемония обмена, у друзей на глазах выступили «вот такие слезы»!