Теперь уж точно бессмысленно обманывать себя. Ненависть и отвращение гибли под натиском страха. Обманчивая наивность породила пустую надежду, и все оказалось еще хуже, еще невыносимее, чем она могла себе представить. И на фоне этих острых ощущений, заставляющих балансировать на грани срыва, маячил один никем не озвученный, но слишком явный факт, что пути назад нет и никогда не было. Кости ныли, мысли сплелись в тугой клубок, а обстоятельства не нуждались в слабине и терпеливо ждали за дверью.
Вару взглянула на себя в зеркало и, снова сделав глубокие вдох и выдох, заплела влажные волосы в хвост. Она спустилась к остальным, когда убедилась в том, что все еще может держать себя в руках. Их команду разместили в скромной гостинице, в которой, как ни странно, никого из посетителей больше не оказалось. Столовая пустовала: молчаливая девушка обслуживала единственных гостей, терпеливо дожидаясь у стойки и протирая полотенцем стаканы, вероятно, уже давно до блеска вычищенные.
Кейджи села за стол рядом с Темари и опустила взгляд на еще горячую еду. Есть ей совершенно не хотелось, но было явно необходимо наполнить свой желудок хоть чем-то. Гаара решил не делить трапезу с командой, так что воевать с пищей не пришлось. Какое-то время трое шиноби ели молча, не тревожа нависшую в гостинице тишину. Вообще между ними за эти два дня не возникло никаких дружеских отношений, и скованность не позволяла вести отвлеченные беседы. Нечего вспомнить, нечем поделиться: сейчас их связывало только задание. Полностью высушив кружку чая, Темари все же начала разговор.
— Нам не нужно идти в пещеру вчетвером. Узнать, что это за техника — дело одно, а кто и зачем это сделал — совсем другое, — сказала она тихо, и голос ее коснулся дна кружки.
— Странно, что этот Арэта ничего не рассказал про проклятье.
— Вероятнее всего, письмо отсылал не он.
Вару недовольно поджала губы, на самом деле не симпатизируя таким заданиям. Иронично, ведь только на них ее способности и могли пригодиться, но желания контролю и здравому смыслу не принадлежат. В их команде в отравлениях лучше всего разбирался Канкуро, в грубой силе — Гаара, а в людях — Кейджи и Темари. Было логично оставить девушек в деревне для расследования, пока остальные ищут следы.
— Отравление источников воды — это запретная техника, направленная на уничтожение целых поселений. Хофу имеет хороший промысел, но занимает далеко не самую ведущую роль в экономике страны. На объявление войны не похоже, ибо смысла мало. Убивать людей из-за фиников? — озвучил свои мысли Кукольник, задумчиво постукивая пальцами по столу, и его сестра пожала плечами.
— Чтобы узнать ответы, придется спрашивать. Но это точно не объявление войны.
— Мы еще не все знаем об обстановке в деревне. Осмотримся, зададим вопросы кому нужно, а там должно что-то проясниться, — сказала Вару, и Темари согласно кивнула ей.
========== Глава VI - Несуществующая ложь ==========
Сжимая в руках протектор Сунагакурэ, Вару вспоминала два года командных миссий, частых нелепых ситуаций и больших для начинающих генинов свершений. Два года крепкой дружбы, начавшейся, казалось бы, на пустом месте, но создавшей для себя и закон, и общую цель. И в один день все это просто закончилось, просочилось в невидимую щель и безвозвратно исчезло. Оглядываясь сейчас по сторонам, Кейджи мысленно усмехалась тому, насколько абсурдна бывает череда обстоятельств. Куда делась ее жизнь? Что стало с ней самой? Почему она так пострадала от последствий, к которым не имеет никакого отношения? Но вместо того, чтобы дальше задавать бессмысленные вопросы, Вару улыбается. Ведь счастливые воспоминания куда более трогательны под призмой трагических потерь, и ей не нужно отрицать это, дабы чтить мораль.
Мысль о том, что на сегодня предстоит много дел, подбадривала бывшую шиноби. Кейджи завязала протектор на шее, прекрасно зная, что это просто пропуск, но сам факт того, что она участвует в серьезной миссии, оспорить было нельзя даже самым сильным внушением. Впрочем, настроение в этот день с самого утра подверглось резким колебаниям, подпрыгнув до высоты нездорового восторга и резко приземлившись на поверхность скептицизма. Взлет во время сборов и падение после встречи с Темари. Куноичи ждала ее на пороге гостиницы и встретила взглядом, видеть который Вару никогда бы больше не хотела.
— Доброе утро, — сказала она так, будто это имело какое-то значение, и дружелюбно улыбнулась. Сестра Гаары не восприняла этот жест сразу, вероятно, ожидая увидеть Кейджи немного в другом расположении духа, и ответила с некоторым опозданием.
— Доброе.
Ее отношение к случайной сокоманднице заметно изменилось после того случая, но, к счастью для себя, в нем Вару не находила ни нотки благодарности. Скорее еще больше недопонимания, чем раньше, и объяснить это было почти так же просто. Теперь ни Темари, ни Канкуро не знали, что именно должны видеть в том, что происходит. Эта неопределенность обернется новыми суждениями — может, верными, а может, и нет. Но в конце концов все займут свои места и вряд ли их когда-нибудь сменят. Однако перед этим им нужно было пережить момент, который поставил бы точку.
— Я поговорю с местной полицией, — сказала Вару после недолгого молчания, и девушки пошли вдоль пустой, пусть и щедро залитой светом улице, продолжая разговор уже по пути.
— А я узнаю подробности у медиков. Вечером нужно будет отправить отчет и образцы нашим ирьенинам. Зацепок все равно больше никаких нет, — пожала плечами Темари, не сводя взгляда с идущей рядом Кейджи. Она наблюдала за ее походкой, уверенность в которой давалась с большими усилиями. Еще было рано до той стадии, когда сковывает мышцы и теряется какая-либо возможность передвигаться, но Вару не скрывала, что ей больно, хоть и не показывала это наглядно. — Как твои ноги?
— Лучше не спрашивай, — усмехнулась бывшая шиноби, почему-то вспомнив, какой обузой была на самых ее первых миссиях. Как и полагается, команде не сразу удалось собраться и распределить роли, и пусть со временем до всех дошло, что из себя каждый представляет, компенсировать почти полное отсутствие физической подготовки у Вару все равно приходилось кому-то другому. — Для битв я никогда особо не годилась, а сейчас и подавно. Но сил на то, чтобы провести расследование, у меня хватит.
— Нет необходимости перенапрягаться, — сказала Темари с незнакомой легкостью, показав ту самую заботливую ее сторону, видеть которую, как казалось Вару, бывшая шиноби не имеет никакого права. Может, благодарность была слишком ценным подарком, но куноичи все же решила сделать то немногое, что могла себе позволить.
— Ты переживаешь за меня? — спросила Кейджи, чувствуя себя польщенной тем, что даже такую, как она, все же приняли в команду. Сестра Гаары улыбнулась своей фирменной дерзкой улыбкой, предупреждая Вару, чтобы та не зазнавалась раньше времени. Их ждали более важные дела.
Те, кто не подвергся отравлению, работали за всех. Однако этих стараний не хватало для того, чтобы в достаточной мере оживить деревню, так что большая часть заведений оставалась закрытой: функционировало лишь самое необходимое. Больница казалась заполненной суетой до отказа уже снаружи, но вот у полиции было довольно тихо и нелюдимо. Расставшись с Темари, Вару преодолела пару улиц, оказавшись на пустом пороге участка. Она уверенно вошла, подмечая непривычную тишину, и растерянно огляделась по сторонам, не видя ни одной живой души. Коридоры встретили ее безмолвием и затхлостью: болезненно-желтые, старые, словно слепленные из сгустков бумажной пыли. Можно было предположить, что после случившегося здесь творится настоящий бардак, но Кейджи не думала, что все окажется настолько плохо.
Однако здание не совсем пустовало: через мгновение в одном из коридоров послышалась возня, на втором этаже пару раз хлопнула дверь, заскрипели половицы под весом немногочисленных присутствующих здесь существ. Вару пошла в самом удобном ей направлении, заглядывая в первые попавшиеся помещения, двери которых оказывались открытыми. Когда она постучалась в одну из них, откликнулся ей, похоже, единственный человек в этом коридоре, что трудился над бумагами в кабинете в самом конце. Найдя этот момент забавным, Кейджи подавила смешок и, вежливо приоткрыв дверь, не стала входить сразу, пока не убедилась, что никому этим не помешает.