— Что с ним такое? Раньше все происходило немного по-другому, — подтвердил ее сомнения Канкуро, и краем глаза Кейджи заметила, что тот до ужаса напуган подобным отклонением. Бывшая шиноби внимательно присмотрелась к своему подопечному, и отвратительная догадка пронзила ее голову невероятно толстой иглой.
— Шукаку знает, куда стоит надавить, чтобы сосуд сломался. Гаара сопротивляется, но…
— Хочешь сказать, что он…
— Он не берет силу у биджу, как раньше: он уступает ему контроль над своим телом.
Шиноби, восприняв осыпающийся с Гаары песок как нанесенный ущерб, возобновили атаки, набросившись на него со всех сторон. Когтистая лапа демонического тануки обвила тело джинчурики, отражая брошенные кунаи, и резко расправилась, тяжелым, но плавным движением разделяя одного из нападавших на две кровоточащие половины. Сабаку но медленно открыл почерневшие глаза и совершенно нехарактерно ему захихикал.
— Гаара…
Лапа сомкнула пальцы на очередной жертве, и черная в свете луны кровь брызнула на песок. За какие-то жалкие пару минут от нападавших остались лишь зловонные останки. У них не было и шанса убить это чудовище, зато из себя его вывели успешно. Канкуро и Вару не двигались; Темари наблюдала за всем неподалеку, так же не предпринимая никаких попыток пошевелиться. Гаара медленно выдохнул, но тут же застонал и схватился за голову, вновь падая на колени. Лапа рухнула грудой песка, и какое-то время команда слышала лишь хрип и рычание.
— Успокоился? — тихо спросил Канкуро, едва ли не поднимаясь на ноги, но Вару крепко схватила его за плечо. От Гаары все еще веяло чакрой биджу, и густая слюна взбешенного зверя стекала у него изо рта. Он широко, почти безумно улыбнулся, потянувшись носом не то навстречу запаху, не то собственным мыслям.
— Ты действительно думаешь, что сможешь что-то изменить? — внезапно громко спросил он, и в этих звонких нотках никто не мог узнать Гаару. — Это я его вырастил. Я его любимая мамочка, которой он пытается угодить. Знаешь, о чем он думает на самом деле? О том, как было бы приятно сделать это снова.
Все внутри Кейджи похолодело от осознания, что Шукаку обращается к ней. Он истерично грохнул вновь появившейся лапой по песку, поднимаясь на ноги и сосредотачивая взгляд сначала на укрытии Темари, затем на Вару и Канкуро. Бывшая шиноби встретилась глазами с биджу, и что-то внутри нее оборвалось. Страх наполнил легкие и выбрался наружу с последующим выдохом, и затем доспехи самообладания дали трещину. Эти глаза презирали ее жалкое существование, пусть тануки и знал, что такая жертва скорее придет сама, чем убежит.
— Другого выхода нет, — прошептала Вару, но Канкуро резко схватил ее за локоть, принуждая опуститься.
— Стой! Это самоубийство.
— Тогда он убьет всех, — бросила Кейджи сквозь зубы, поднимаясь на ноги и произнося совершенно неожиданно: — Прикройте меня.
Она сосредоточила чакру в ногах, чтобы восстановить способность нормально передвигаться, и спрыгнула в ложбину на достаточное расстояние от завладевшего телом Гаары Шукаку. Такого развития Вару не предвидела, однако очень надеялась, что нынешние товарищи вовремя сообразят, что нужно делать. Тануки развернулся к ней, очертив полукруг на песке, и оскалился, вновь довольно захихикав.
— На этот раз я раздавлю тебе обе руки.
Он сделал уверенный шаг ей навстречу, злобно нахмурившись, когда жертва стала быстро складывать знаки руками. Шукаку зарычал, стремительно протягивая лапу к Кейджи с намерением прервать технику и раздавить ей голову. Неожиданно для него ядовитые иглы устремились к телу Гаары, вонзаясь в выросшую из песка стену и отвлекая возбужденного свободой биджу. Марионетка угрожающе застрекотала, уворачиваясь от первых ударов, но лапа подловила ее и разбила о землю. Атака Темари пришлась в спину, но лишь взбесила тануки пуще прежнего, отчего он едва не ринулся к ней, но вовремя опомнился. Когда Вару складывала последние символы, Шукаку был уже совсем близко: песчаные пальцы сомкнулись на ее хрупком теле, и ей едва хватило воздуха, чтобы закончить.
Из узлов и протоков грубо вырвалась вся чакра. Бывшая шиноби почувствовала лишь удар целой волны песка и упала спиной на землю, не сразу убедившись в том, что у нее нет смертельных повреждений. Невидимые цепи натянулись, опутывая биджу, но ему не составило бы труда просто разорвать их и выбраться снова. Вару с замиранием сердца смотрела на полную луну и слушала тяжелое, хриплое дыхание Гаары, нависающего над ней. Смешанная с кровью слюна капала Кейджи на шею, и от этого странного ощущения она вздрогнула, цепляясь взглядом за красные волосы.
Сабаку но затолкал разъяренного тануки обратно туда, откуда он вылез, и, совершенно обессилев, рухнул лицом в песок рядом с плечом Вару. Бывшая шиноби не сразу осознала, что не дышит.
========== Глава V - Ненавистный ==========
Вару закрыла веки мертвому шиноби, чье лицо ей было хорошо знакомо. Она никогда не считала его другом или просто товарищем, но неприятный осадок все равно засел внутри, не позволяя оторвать взгляд от навеки сомкнутых глаз. Кейджи не раз доводилось видеть кровавую смерть, и открывающаяся картина алого побоища не вызывала в ней отвращения, лишь серую печаль. Только на мгновение она подумала, насколько было бы ужасно увидеть среди погибших Отто или Котобу, но смогла вовремя отогнать эту паршивую мысль. Канкуро ходил от одного трупа к другому, замирая на месте и сжимая руки в кулаки, если кто-то из них оказывался знакомым ему. Его раздирали сразу два источника сильных чувств, и он не знал, на чью сторону будет правильнее встать. Он уже выбрал и теперь страдал от неизбежных последствий.
— От Гаары уже не в первый раз пытаются избавиться, но неужели за столько лет не стало ясно, что из этого ничего хорошего не выйдет? — спросил сын Расы тихо, почти с отчаянием, и Вару подняла на него уставший взгляд. Подобное отрицание ей было знакомо. Почему? Почему все так ужасно именно у них?
— Они вынашивали этот план с того самого дня, как стало известно о смерти Казекаге. Ты, наверное, заметил выражения их лиц. Они были убеждены, что своей местью уберегут деревню от старой напасти, — ответила она спокойно, с усилием поднимаясь на ноги и еще раз оглядывая поле боя. Кейджи не могла обманывать себя и отрицать, что все закончилось благополучно для них. Как раз ведь наоборот: они остались живы в эту ночь, как и планировали. Детали при необходимости всегда можно опустить, чтобы зря не тратить силы.
— Что теперь будет чувствовать Гаара… Он ведь изменился, чтобы защищать их, а в итоге… — продолжал говорить шепотом Канкуро, и Вару очень сильно захотелось сказать ему: «Ты совсем не знаешь своего брата». Но она, конечно же, сказала другое, зная, что иначе за раз обесценит все труды.
— Прошло слишком мало времени для этого. К тому же, мнение тех, чьи близкие погибли от его рук, никогда не изменится. Гаару не только боятся, но и искренне ненавидят.
— В таком случае ты тоже должна его ненавидеть, — бросил шиноби как-то слишком резко, но сразу стушевался, вспоминая, что Кейджи рисковала даже больше, чем кто-либо еще. И у нее получилось обеспечить им шанс выжить. Она не почувствовала укола гордости и не стала обижаться на этот никчемный всполох недоверия, давно подозревая в нем и Канкуро, и Темари.
— Да, должна, но месть — это не мой путь, — сказала Вару устало и, немного помедлив, едва слышно добавила. — Больше нет.
Пятнадцать трупов шиноби, большую часть которых придется собирать по кусочкам, начнут стремительно гнить в лучах жаркого солнца. До рассвета оставалась еще пара часов, а до Суны — день пути через пустыню. В Хофу все еще погибали от отравления люди, расходуя запасы чистой воды, и ждали своих спасителей, которые не могли позволить себе задерживаться еще дольше. На раздумья времени не оставалось, и, не найдя ничего лучше, Кейджи уверенно сказала: — Мы должны сообщить об этом инциденте.