Телефон издаёт писк придушенного хомячка, и я поспешно провожу пальцем по экрану, открывая сообщение от абонента «птица Говорун».
> «Надеюсь, ты уже подъезжаешь, т. к. Лика взяла басуху на изготовку и ждёт у дверей».
«Гитару отними — сломает, новую получит нескоро. АлексанРоманыч велел ломать не больше одной в квартал =) Я почти-почти выехала…»
Едва смс уходит, а я успеваю поднять голову, у ворот садика со свистом тормозит красный автомобиль. К которому, напрочь забыв про меня и с криком, больше всего похожим на «Уйя», со всех ног устремляется Танечка. И что-то мне подсказывает, что за рулём отнюдь не её бабушка…
Коварные каблуки подводят, так что, пока я мелкими перебежками добираюсь до ворот, юное создание уже вовсю хохочет, восседая на руках неизвестного мне мужчины. Хотя, скорее молодого человека, решаю, получше рассмотрев незнакомца и подходя ближе с самым строгим выражением лица.
— Прошу прощения, Вы не могли бы поставить ребёнка на землю? — глядя больше на девочку, обнимающую его за шею одной рукой и держащую чупа-чупс другой, чем на парня, прошу я.
— Прошу прощения, но нет, — копируя тон, улыбается он в ответ. — Боюсь, мелкая заразка теперь с меня так просто не слезет. Да, Тат?
— Не заазка, а пьинцесса! — возмущается дитя, не отрываясь от конфеты, поэтому понять, что именно она говорит, удаётся с трудом. — А ты мой понь!
— Ну вот, что я и говорил. Верному «поню» приходится каждый раз откупаться сладостями, чтобы его отпустили на волю.
Уже понятно, что парень Тане знаком, но отдать ребёнка неизвестно кому я не могу в любом случае.
— Хорошо. Но Вы хотя бы документы предъявите, пожалуйста.
— Какой у Вас интересный способ знакомства, — подмигивают мне, но послушно извлекают из кармана книжицу в кожаной обложке. — Королёв Максим Геннадьевич, дядя этой кнопки.
Паспорт подтверждает его слова, сообщая также, что молодому человеку двадцать семь. Не следи он так пристально, я бы ещё до семейного положения долистала, или хотя бы до прописки, но… хватит и того. Ведь в заявлении, которое писал каждый из родителей, в том числе и Танина мама, фигурировало и это имя. Поэтому, хотя обычно Хвостика (как я иногда называла девочку) забирала бабушка, отдать её дяде я имела полное право. Тем более сам ребёнок и впрямь сидел на руках с весьма довольным видом и слезать явно не собирался.
Ну, значит, можно отчаливать со спокойной душой, констатирую я, возвращая документ владельцу. Но, только открываю рот, чтобы попрощаться, Танечка решает подать голос.
— Мина Лёвовна, хотите чупсик? — обслюнявленную конфету вытягивают в мою сторону.
— Нет, солнышко, кушай сама.
— Мина Лёвовна? — светлые брови нового знакомого слегка приподнимаются.
— Доминика Львовна, вообще-то, — признаюсь, со вздохом, я. — Но для детей имя слишком сложное, пришлось сократить. А вот коверканье отчества — исключительная инициатива Вашей племянницы, остальные, как ни странно, выучили с первого раза.
— Отлично Вас понимаю, я у неё «дядя Ас».
Телефон вновь пищит, вынуждая отвлечься от разговора и обратить на него внимание.
> «Приказ выполнен, гипотетическое орудие убиения отобрано. Лике всучила чай и пончик. У тебя максимум пятнадцать минут»
— И как ты себе представляешь — добраться на другой конец города за пятнадцать минут? — бормочу я под нос.
— Обходные пути или реактивный ранец, других вариантов не вижу, — откликается Максим, по-видимому приняв фразу на свой счёт. — Ты куда-то опаздываешь?
Мы уже на "ты"? Впрочем, ладно, он старше всего ничего и, судя по липкому следу на щеке, мы братья по несчастью в области Танюшкиного внимания.
— На собственную казнь, — сделав выводы, признаюсь, параллельно раздумывая, что перепадёт мне сегодня точно — не гитарой по голове, так подушкой по заднице. — Должна была встретиться с подругами, но пришлось задержаться на работу.
Вообще, я не имею в виду ничего такого, и заставлять Максима чувствовать себя виноватым, последнее, чего хотелось добиться. Но парень, кажется, думает иначе:
— Давай мы тебя подбросим? Это же я виноват в опоздании, а оставлять собственную племянницу без любимой воспитательницы очень не хотелось бы. Кто знает, вдруг подруги настолько злопамятны, что решат тебя четвертовать?