— Зуб даю! — подхватывает с другого бока рыжая. — Так что давай, колись, может у тебя ещё что в сундучке заныкано? Так, глядишь, репертуар обновим.
Поддержка дорогого стоит, поэтому я почти успокаиваюсь и расслабляюсь, улыбнувшись:
— Пока нет, но если что появится, вы узнаете первыми. Ну что, будем репетировать?
Девочки кивают одновременно, удаляясь к гитарам, ожидающим на подставках.
— Может, с тобой завтра? — решает поинтересоваться Ника после, когда мы переводим дух и отпаиваемся чаем.
Я медленно качаю головой, гипнотизируя кружку психоделической, зелёно-розовой расцветки. Нет. Определённо нет, туда я пойду одна, как ходила каждый год. На самом деле, такой болезненной необходимости, как раньше, в этом не было, но я всё равно чувствовала, что так будет правильнее и легче.
— Нет, не нужно, — поднимая на подруг взгляд, уточняю уже вслух, машинально проводя пальцем по гладкой коже левого запястья. — Но после можете составить компанию в каком-нибудь баре, пара-тройка шотов текилы будут кстати. Вы как?
— Естественно, могла бы не спрашивать, Каштанчик, — забравшаяся прямо с ногами Лика опасно балансирует на стуле. — Куда ты без нас?
— Да вот и я задумываюсь — куда? — вопрошаю риторически, ответ всё же получив.
— Никуда, точно говорю. А когда выйдем замуж, всё равно будем жить все вместе, дружной семейкой свингеров.
Ника, прямо как вчера, звучно давится чаем, забрызгав стол и, слегка, собственную футболку. И мотает головой, откашлявшись:
— Я на такое не подписывалась!
— Девственниц не спрашивали, ты просто не знаешь о чём речь. А потом ка-а-ак втянешься…
— Вот уж не дождётесь, лучше в монастырь.
— Не возьмут, — парирую я меланхолично. И поясняю обеим уставившимся подругам. — Такую фигуру даже под рясу толком не спрячешь.
Щеки нашей скромняжки окрашиваются в бледно-розовый:
— Вот вечно издеваетесь.
— Так мы ж завидуем, — подмигивая мне, признаётся Лика. — Мне б такие… — рука рыжей демонстративно тянется к Никиной груди.
— Силикон в помощь, — огрызается та, шлёпнув наглую конечность.
— Ну, нет, под ножик не лягу. Тем более своё, родное, никогда не сравнится с искусственными буферами.
Разразившийся весёлой мелодией телефон даёт мне возможность отвлечься от «безумно увлекательной» темы, а точнее привычного троллинга Веронички. Каждый раз удивляюсь, как с такими язвами, как мы с Рыжиком, она умудряется оставаться собой.
И, бросив на экран беглый взгляд, я выхожу на улицу.
— Дурдом на проводе.
— О как, — со смешком удивляется Макс. — Был детский сад, теперь дурдом. Растёте, Мина Львовна.
— Спасибо, Максим Геннадьевич, похвала из ваших уст приятна, как ничья другая.
— Издеваешься?
— Разве что чуть-чуть, — признаю я, отходя от нашего гаража подальше — с Аристовой станется уши тайком подогреть.
— Бессовестная какая, а? Я к ней с предложением помощи, а она…
— Помощи?
— Ты фотки выбрала?
— Чёрт… — я вспоминаю, что как раз собиралась заняться этим вчера, но потом переключилась на совершенно другие вещи. — Забыла-а.
— Вот почему-то так и думал. Так что, если хочешь, окажу содействие. Пригласишь в гости?
Отказывать не очень культурно, но и впускать Макса в дом не хочется. Вовсе не потому, что не доверяю или нечто в этом духе, просто уединяться с ним (и ноутбуком с фотографиями) в комнате под зоркими взглядами моих дуэний как-то совсем не улыбается. И я довольно быстро нахожу вполне уважительную и почти правдивую причину: