— Забавно, — он бросает быстрый взгляд, будто желая убедиться, не расстроил ли такими воспоминаниями. — У меня есть одна знакомая пара, которые разводились трижды.
— Три раза? Это у них такое хобби?
Макс слегка улыбается:
— Почти. Первый раз поженились, когда совсем молодые были. Торжественная регистрация, ресторан, все дела. И через два года разбежались со скандалом и битьём посуды. Потом остыли, начали опять общаться, съехались… Тут узнают, что ждут ребёнка. Ну что, не дело это, пошли, расписались. Три года прожили, разругались, развелись, общались исключительно из-за дочери. Через некоторое время примирительный секс и…
— Второй ребёнок? — тоже не сдержав улыбки предполагаю я, с трудом представляя себе эту сумасшедшую семейку.
Королёв салютует:
— В точку! Решили оставить всё, как есть, но тут родители с обеих сторон ополчились, заставили пожениться. И что ты думаешь?
— На этот раз четыре года? — «догадываюсь» я.
— Чуть-чуть больше, почти до пяти дотянули. В общем, когда сошлись в очередной раз, сказали, в ЗАГС больше ни ногой. Старшая дочь сейчас университет заканчивает, живут душа в душу, счастливые и разведённые.
— Жуть, — я качаю головой, не в силах постичь людских странностей. — Ну и жили бы изначально спокойно, без всяких штампов, какой в них смысл? — это уже не дважды в одну реку, а какие-то пляски на граблях, в самом деле.
Но Макс трактует последнюю фразу по-своему:
— А ты, значит, противница браков?
— Да нет, почему? Просто сам факт брака счастливыми ещё никого не сделал, мне кажется. Ну, если только смысл жизни не состоял в том, чтобы выскочить хоть за кого-то и потом тыкать всем, что у тебя муж, — я понимаю подбородок вверх, выражая весь пафос, обычно этому слову сопутствующий, — а не парень или, страсть-то какая, сожитель. А ещё почему-то многие думают, что соответствующая бумажка удержит, в случае чего. Да ладно, кому уйти или изменить, так уйдёт и изменит. А твой человек рядом явно не из-за штампа быть должен, а потому что он сам этого хочет.
Не знаю, с чего бы меня так понесло и почему не попыталась отшутиться, например. Но, раз уж мы с Максимом Геннадьевичем друзья, так и обсудили тему по-дружески, верно?
До дома родителей мы доезжаем в молчании, разбавляемом разве что голосом из радио.
Ох, Гордиенко, лучше бы ты промолчала…
Не то, чтобы я стесняюсь Макса, но всё же прошу его подождать в машине и за братом отправляюсь одна. Я теперь редкий гость в этих краях, но некоторые вещи точно остаются где-то на подкорке, так что девять ступеней до лифта отчитываю машинально и почти не глядя, сосредоточившись на новом образчике настенной живописи. Довольно большая надпись «#smile» на грязной побелке смотрится странно, но всё же лучше, чем «Лёха — лох» и «Сама шлю…» по соседству. Хоть какое-то разнообразие, в самом деле.
Позвонив в дверь, приходится подождать добрые полминуты, прежде чем та распахнётся, являя удивлённую маму:
— Мина, ты уже?
— Эм… я тебе сообщение отправила, — неуверенно помахав ей телефоном, я прохожу в квартиру, уже догадываясь, что придётся ждать. И попутно подставляю щёку под поцелуй.
— Наверное, опять забыла включить звук. Проходи, Сенюшка мультики смотрит. Кушать будешь?
— Нет, спасибо, я дома поела. И нас, если честно, уже ждут, так что поторопи его, пожалуйста.
Взгляд мамы становится более внимательным, если не сказать цепким:
— Ждут?
Ну, я же не думала, что всё будет просто, верно? И рассказать пришлось бы всё равно, младшенький ещё (или уже) не в том возрасте, когда не выдаст ненужных подробностей. Правда каждый представитель мужского пола в моём окружении по умолчанию считался кандидатом в женихи и доказать противное было очень и очень сложно. Да что тут говорить, несколько лет назад она даже Димку пыталась сватать, не желая брать в расчёт, что он мне как брат. Нет уж, спасибо, инцест не входит в список того, что хотелось бы попробовать в жизни.