— Максим, располагайтесь с мадам на диване, — входя в привычную струю «строить всех», начинает Лика. — Ника, солнце, не подскажешь, почему я не вижу в твоих руках гитару, а? Так, бери её, хватит тянуть кота за... — она косится на ребёнка и заканчивает фразу вовсе не так, как собиралась, — за хвост. А ты, опоздунья, бегом на клавиши.
Сама пышущая энтузиазмом хозяйка студии нежно подхватывает бас-гитару, бодро подстраивает что-то на пульте, оживляет заснувший ноут и кивает удовлетворённо:
— Ну что, поехали? И… раз, два, три!
Из колонок доносится звук ударной установки, затем вступают клавиши, а лишь после них медленный гитарный перебор…
это не слезы — это упрямый дождь...
нежно мне льёт на щёки под звуки песни...
мы ведь с тобой... мы ведь с тобой не вместе,
ну, так какого черта ты снова ждёшь?!
мы ведь с тобой... мы ведь с тобой не вместе.
ну, так какого черта ты снова ждёшь?!
Ника прикрывает глаза, нежно касаясь струн. Иногда со стороны кажется, будто она их просто гладит, как ласкающихся к пальцам котят. Её голос, тихий вначале, обретает силу постепенно, что только подчёркивает тягучая мелодия.
сколько твоих подарков хранит мой дом?
мягких игрушек, роз и пустых пакетов.
на подоконнике пепел твоей сигареты,
в плейере диски — хочешь, верну потом.
на подоконнике пепел твоей сигареты,
в плейере диски — хочешь, верну потом.
Небольшой проигрыш звучит агрессивнее из-за вступившей в игру бас-гитары. Я поднимаю взгляд от Ямахи на Максима, желая увидеть его реакцию. Парень сидит, откинув голову на спинку дивана, а пальцы левой руки немного шевелились, будто перебивая невидимый гриф. Он тоже играет?
Но додумать мысль не удаётся, Вероника начинает третий куплет.
тихие звуки гитары разбудят боль,
та зарыдает, закутавшись в плед иллюзий.
мой путь вперёд до разметки дорожной сузит
новой программой, где «вечность» стоит пароль.
мой путь вперёд до разметки дорожной сузит
новой программой, где «вечность» стоит пароль.
Ещё один проигрыш, более короткий, чем первый, но и более агрессивный. Басы звучат громче, и когда начинает четвёртый, последний куплет, они не исчезают, а остаются, расставляя акценты в нужных местах. Да и голос Ники становится более низким, отрывистым и вкрадчивым одновременно:
были когда-то едины как Ян и Инь.
только вдруг третий лишний вмешался в схему.
и за всё то, что было — спасибо небу.
ты был и вправду лучшим. прощай.
Аминь.
и за всё то, что было — спасибо небу.
ты был и вправду лучшим. прощай.
Аминь.
В наступившей тишине отлично слышно, как громко, судорожно сглатывает Вероника. И, приближаясь к ней, я интересуюсь, неслышно для непосвящённых:
— Если хочешь, исключим её, исполним что-то другое.
— Нет, хочу эту, — несвойственно упрямо, почти жёстко, откликается она. И разворачивается к Максиму, закрывая тему. — Ну, что скажешь? Как тебе гаражное трио?
— Вы меня ошарашили, если честно, — живо реагирует тот. — Но круто, на самом деле! Песни тоже сами пишете, да?
— Да, обычно сами. У этой слова мои, а музыка Ликина, — подтверждает Ника.
Максим не проявляет к ней никакого чисто мужского интереса, так что подруга может общаться совершенно спокойно и совсем не смущается.
— Знаете, я бы бас предложил вставить и в первом проигрыше… Не знаю, мне кажется, так гармоничнее будет.
— Тоже играешь? — учуяв добычу, прищуривается рыжая.
— Ну, так, баловались в школьные времена. Без такой шикарной репетиционной базы, естественно, у нас просто гараж был.
— Хм… Ну ладно, ходи сюда, будем бас вставлять, — и она направляется обратно к ноуту, даже не сомневаясь, что Максим последует просьбе.
— У-уу, это надолго, — констатирую я больше самой себе.
Татьяна пока сидит на пуфе, похожем на большое спрессованное облако, но опыт подсказывает, что долго такое затишье длиться не будет. Так что нужно занять её чем-то, пока Хвостик не поставила тут всё с ног на голову.