--Я не хочу говорить о нём, Санавбер! Лучше поговорим о нас с тобой.-осторожно и с очередным печальным вздохом предложил девушке Шехзаде. Она всё поняла, и, не желая, докучать ему самой болезненной для него темой, прильнула к его мягким тёплым губам и очень нежно поцеловала.
--Я хочу родить тебе ребёнка, Селим. Вернее много детей, которые станут нашей радостью, счастье и смыслом жизни совсем, как наша любовь.-наконец, призналась любимому юная девушка, что стало для него исцеляющим бальзамом. Они согрели ему израненную душу, благодаря чему, он, окрылённый и, не говоря ни единого слова, ловко подхватил её так, словно она была невесомой пушинкой, себе на руки и принялся кружить. При этом, парочка звонко весело смеялась и напоминала беззаботных детей.
За это время, красивый светловолосый юноша, хотя и опустил возлюбленную на мраморный пол, но продолжал сжимать её стройный стан в нежных объятиях. Возлюбленные добровольно тонули в ласковой бирюзовой бездне глаз друг друга, из которой им совсем не хотелось всплывать на поверхность. Их мягкие тёплые губы снова воссоединились в длительном и полном огромной любви, поцелуе, которому, казалось, не будет конца.
Вот только, как бы Селим ни обижался на своего отца, но, узнав от начальника дворцовой стражи о том, что Повелитель отбыл в столицу два дня тому назад один, без охраны, да и ещё к тому, же в сильную метель, юноша встревожился и отправил гонца в Топкапы для того, чтобы тот обо всём разузнал, не говоря уже о том, чтобы передал Султану послание от его приемника, извещающее его о том, что между ними больше нем никаких разногласий, хотя и столь ужасное расставание сильно огорчило юношу. Сейчас, же, он нашёл в себе силы, хотя это и было нелегко, простить, искренне надеясь на то, что Повелитель благополучно вернулся домой и, тоже больше не гневается на своего Престолонаследника.
Теперь юноше ничего другого не осталось кроме, как терпеливо ждать ответа. Пока, же, он, глубоко погружённый в мрачную задумчивость, сидел на, обитой парчой, тахте своих, залитых лёгким медным мерцанием от, горящих в золотых канделябрах, свечей, покоях, при этом, парень был совершенно один, что ему шло лишь на пользу, а за окном стало уже совсем темно, но вскоре, всё изменилось. Ведь, в эту самую минуту к нему пришла милая сердцу с душой Нурбану, одетая в парчовое платье с золотой вышивкой. Её иссиня-чёрные длинные волосы были распущены, а две их густые пряди выставлены вперёд. Красивое лицо Баш Хасеки озаряла пленительная улыбка, а в изумрудных глазах плясали озорные бесенята.
--Шехзаде!-в почтительном поклоне доброжелательно произнесла молодая женщина. Её позитив передался и юному наследнику, из-за чего, отбросив все мрачные мысли, он весело заулыбался ей, тем-самым позволяя, приблизиться к нему.
Нурбану поняла возлюбленного, и, выполнив пожелание, села рядом, взяла его за руку, затем внимательно всмотрелась в красивые серо-голубые, полные невыносимого душевного беспокойства за отца, глаза, и, настраивая на лучшее, произнесла:
--Не думай о плохом, Селим. С повелителем всё будет хорошо! Вот увидишь. Конечно, он поступил, крайне неразумно, покинув нас в столь ужасную погоду и доведя тебя до состояния близкого к смерти. Спасибо Санавбер Хатун. Ведь, если бы не она, мы потеряли бы тебя, что стало бы страшной трагедией для Империи. Она действительно редкий и бесценный самородок. Нам необходимо беречь её, ценить и уважать. Она наш ангел-хранитель.
Слушая разумные и полные искреннего восхищения, слова Баш Хасеки, Селим дивился тому, как положительно она отзывается о его возлюбленной фаворитке, ведь, по идее, обязана ненавидеть и строить девушке козни, из-за чего ему было до глубины души приятно. Из его мужественной груди даже вырвался тихий мечтательный вздох, но не желая, вызывать у Хасеки ревность, юноша мудро заключил:
--Мне приятно слышать о том, что мои возлюбленные живут друг с другом в мире и согласии. Так должно быть всегда.
Нурбану всё поняла, и, тихо вздохнув, наконец, решила, оставить любимого, наедине с его мыслями. Ему сейчас было, далеко не до любви с романтикой, из-за чего она грациозно встала с его тахты, и, почтительно поклонившись, заботливо предложила:
--Если хочешь, я могу прислать сюда Санавбер для того, чтобы она помогла избавить тебя от головной боли с душевной тоской.