Ей пришлись по душе, защищающие её, вразумительные слова старшей Калфы, из-за чего красивое лицо юной икбаль озарилось довольной улыбкой, а из соблазнительной груди вырвался тихий вздох огромного облегчения. Выждав немного, она осторожно вышла из своего убежища и вернулась в гарем.
А между тем, Назенин продолжала поучать Аслана-агу, подводя их разговор к логическому завершению.
--Не смей больше приближаться к Тангуль Хатун, Аслан, если жизнь дорога!-угрожающе предупредила собеседника Назенин Калфа, и, не говоря больше ни единого слова, вернулась с гарем, оставляя парня в одиночестве.
Обе девушки встретились в общей комнате для наложниц, которые занимались своими делами по её уборке. Тангуль помогала им в тот момент, когда к ней мягко подошла Назенин Калфа, доброжелательно её улыбаясь, из-за чего юная Икбаль не на долго отвлеклась от своего занятия и почтительно поклонилась.
--Чем я могу быть вам полезна, Назенин Калфа?-участливо осведомилась у собеседницы юная Хатун, застенчиво улыбнувшись ей..
Только Назенин проигнорировала её заинтересованность и, не говоря ни единого слова, решительно взяла девушку за локоток, и. отойдя вместе с ней в сторонку, утешительно произнесла:
--Не бойся, Тангуль! Аслан-ага больше ничего тебе не посмеет сделать! Только что я вразумительно поговорила с ним, но всё равно будь осторожна и старайся лишний раз не злить его!
Девушка всё поняла, и, не задавая лишних вопросов, вернулась к своим обязанностям с подругами, провожаемая задумчивым взглядом старшей калфы, к которой позже присоединилась Лалезар Калфа, начавшая что-то обсуждать со своей весьма способной ученицей. Та внимательно слушала наставницу, впитывая всё, как губка, что было по душе главной Калфе султанского гарема, понимающей, что 18-летняя прекрасная девушка, благодаря своему изворотливому уму и смекалке, долго не удержится в Калфах. У Назенин на роду написано блестящее будущее.
Позднее, когда, утомлённая их беспощадной страстью, где было место рукоприкладству с жестокими высказываниями, бьющими по самолюбию с гордостью, куда мощнее пощёчин, Санавбер сама не заметила, как провалилась в глубокий сон, Селим осторожно выбрался из постели, и, быстро одевшись, вышел в сад, глубоко погружённый в мрачные мысли о том, что им с женой временно надо побыть вдали друг от друга для того, чтобы разобраться в собственных чувствах, ведь от былой нежности не осталось и следа.
На место ей пришли: ревность, подозрения и агрессия, изматывающие их трепетные души с многострадальным сердцем. Селим, конечно, хорошо понимал, что возлюбленной будет, крайне тяжело и даже невыносимо больно принять его спасительное для них обоих решение. Только это для блага самой Санавбер, ведь у молодого Правителя Османской Империи ещё было свежо в памяти трагический финал брака британского короля Генриха восьмого и несправедливо оклеветанной Анны Болейн, где ревность с агрессией дошли до точки кипения, свершив своё «чёрное коварное дело», а ведь отношения Селима с Санавбер, тоже уже были под угрозой подобного финала. Чего молодому парню, совсем не хотелось и даже вызывало нервное содрогание.
Так, всё ещё погружённый в мрачные мысли, он незаметно вышел к небольшому озеру, где услышал отчаянные крики о помощи, утопающей в прохладной воде, юной девушки, которой являлась Тангюль Хатун, его фаворитка, решившая, таким образом свести счёты с жизнью и больше не бояться за неё. Успокаивающие заверения Назенин Калфы о том, что Аслае-ага больше не посмеет угрожать ей расправой, не убедили юную наложницу, хотя она и знала о том, что самоубийство является одним из самых страшных смертных грехов. Только пути назад уже не было.
Юной красавице были даже безразличны, царившие сегодня, замечательная безветренная погода и, сияющее на безоблачном бирюзовом небосклоне, яркое солнце, ласковые золотые тёплые лучи, которого согревали землю. Она не обращала на них никакого дела в связи с тем, что, в эту самую минуту, промокшее в воде платье, отяжелело и начало тянуть её ко дну. Зеркальная водная гладь уже сомкнулась над её темноволосой головой. Вот только утонуть девушке не позволил таинственный спаситель, вовремя подплывший к ней, и, подхватив её, словно невесомую пушинку, каковой она и стала для него, вытащил на песчаный берег и принялся откачивать, ведь юная девушка лежала на тёплом песке вся бледная, и, не подавая никаких признаков к жизни.