Вскоре наложница очнулась, и, встав на четвереньки, принялась изрыгать из себя всю, скопившуюся в лёгких, воду. Её мощно выворачивало и, казалось, что это будет длиться вечно, но, наконец, всё закончилось. Измождённая девушка рухнула на тёплый песок, тяжело дыша, пока ни почувствовала то, с какой искренней нежностью по шелковистым тёмно-каштановым длинным волосам её поглаживает молодой Султан, сидя на песке рядом с ней.
--Повелитель, простите меня за то, что вам пришлось стать свидетелем моей слабости.-виновато пролепетала юная красавица, постепенно собравшись с мыслями и уже несколько минут, как, открыв бирюзовые глаза, в которых отчётливо читалось лёгкое замешательство, неловкость и смущение, залившее ей бархатистые щёки, что вызвало в парне доброжелательную улыбку.
--Всё в порядке, Тангюль. Не переживай.-понимающе вздохнул он, почувствовав к ней непреодолимое влечение, из-за чего потянулся к девушке для того, чтобы заботливо обнять и нежно приласкать, но ему этого не позволила сама девушка. Она, словно, спохватившись, поднялась, и, стряхнув с себя песок, уже хотела вернуться в гарем, но внезапно обернувшись, благодарственно выдохнула:
--Спасибо вам за то, что спасли меня!-и только после этого убежала, провожаемая мягким, но полным глубокой задумчивости, взглядом Султана, по-прежнему сидящего на песке.
Ближе к вечеру, когда, окончательно проснувшаяся после сладкого сна, но так и не обнаружившая рядом с собой любимого, Санавбер разочарованно вздохнула, мысленно говоря самой себе: «Держись, Санавбер! Будь благоразумной и не поддавайся эмоциям с импульсами! Ревность с агрессией тебя ни к чему хорошему не приведут! Вспомни, чем это всё закончилось для Анны Болейн.»
При этом, она склонилась, и, подобрав с пола бирюзовое шёлковое платье с серебряным кафтаном, оделась и вышла на мраморный балкон для того, чтобы немного успокоиться и подумать над тем, как ей поступить, но в голову ничего не приходило.
В таком плачевном душевном состоянии свою госпожу застала Назенин Калфа. Она почтительно поклонилась ей и участливо спросила:
--Что-то случилось, Султанша?
Юная девушка тихо всхлипнула и не в силах сдерживать нервозность, с горькой усмешкой и со слезами невыносимого отчаяния поделилась:
--А с чего мне быть весёлой, когда мой брак с Повелителем трещит по швам?! У нас больше нет доверия друг к другу, а про взаимную заботу, любовь с нежностью и душевностью уже говорить нечего! Их больше нет! Даже в постели у нас царит полная агрессия, унижающая гордость с самолюбием! Мне страшно, Назенин! Я не хочу, в итоге выбесить Селима так, что он не найдёт другого выхода кроме, как отправить меня на эшафот, как это сделал почти тридцать лет тому назад король Генрих 8 с Анной Болейн!
Внимательно выслушав душевные излияния госпожи, похожие на крик отчаяния, что, собственно, так и было, из-за чего Назенин понимающе вздохнула и участливо предложила:
--Только прикажите. И я хоть сейчас убью Тангюль Хатун! Мне, конечно, хорошо известно о том, что она является вашей родной сестрой, Султанша, но поймите, в сердце Повелителя есть место лишь одной женщине-Вам! Остальные должны умереть и оказаться в Босфоре! О сестринской любви надо забыть раз и навсегда!
От справедливой воинственности верной Калфы, юной Баскадине стало не по себе, но, совладав с собой, она тяжело вздохнула и решила хорошенько подумать над её предложением. Назенин всё поняла, и, почтительно откланявшись, вернулась в гарем.
Два дня спустя.
За это время, что он провёл в Эдирне и вдали от жены, куда уехал внезапно и никого, не предупредив из домашних, Селим полностью отдохнул, готовясь к мирным переговорам с Санавбер, по любви с нежностью которой успел изрядно истосковаться. Только этого не произошло, ведь в этот солнечный осенний день у входа во дворец, его встретила Баскадина, напоминая собой, бушующий вулкан, готовый обрушиться на него немедленно, из-за чего парень сдержано вздохнул и миролюбиво распорядился:
--Возвращайся к себе в покои, Санавбер! Поговорим позже!
Только, одетая в светлое парчовое шикарное платье и в бархатную накидку, Султанша даже и не думала подчиняться его высочайшей воле. Вместо этого, она, выводя мужа на откровенность произнесла, пристально смотря на него:
--Я никуда отсюда не уйду, пока ты мне не скажешь, где пропадал всё это время и с кем, Селим! Мог бы предупредить кого-нибудь из дворцовых! Я чуть с ума не сошла, думая над тем, где ты и что с тобой!