--Возвращайся в гарем, Хатун! Ты мне больше не нужна!-холодно приказал ей Селим, вернувшись с балкона.
Только девушка, выбравшись из постели и одевшись в зелёное шёлковое платье, отделанное блестящим кружевом, робко подошла к любимому для того, чтобы узнать причину внезапного его отчуждения к ней. Она даже нежно обняла его, но он решительно высвободился из её заботливых рук, что её ещё больше смутило.
--Что случилось, мой господин? Неужели ваша рабыня надоела Вам?-ошеломлённо спросила у любимого Тангюль, чувствуя, подступившие к серо-голубым глазам, слёзы, из-за чего светловолосый юноша иронично ухмыльнулся, но согласившись с ней, бесстрастно заключил:
--Ты сама это сказала, Тангюль, да и я не вижу в тебе личность из-за твоей рабской покорности. Ты скучна.
Услыхав эти его откровенные слова, юная наложница перестала контролировать себя и устроила ему самую настоящую истерику со слезами, чего Селим не стал терпеть, и, пылая праведным гневом, отрезвляюще влепил ей пощёчину со словами:
--Пока не научишься уважать себя и быть личностью, будешь находиться во дворце слёз, куда отправишься утром! Теперь пошла вон!
Тангюль всё поняла, и, потирая, горящую от удара, бархатистую щеку, потерянно и продолжая горько плакать, ушла из главных покоев, где в мраморном коридоре, уже обо всём узнавшая от преданного Аслана-аги, Санавбер Султан с торжествующей улыбкой пронаблюдала за крахом старшей сестры. Видимо, Селим, действительно очень сильно любит её, раз изгнал из рая свою любовницу. Вот только помня о том, как над ней самой, три года тому назад, в подобной ситуации издевалась Нурбану Султан, Санавбер решила быть умнее и не повторять её ошибок. Вместо этого, юная Баскадина сдержано вздохнула и в знак поддержки и сестринского утешения обняла Славяну-Тангюль, чего та совсем не ожидала и оказалась потрясена до глубины души. Вот только, как бы ни была велика сестринская любовь, обе девушки хорошо понимали, что против решения Султана не пойдёшь. И вот. Рано утром Тангюль Хатун отбыла во дворец плача.
91 глава
В это же, самое время, Селим, погружённый в глубокую задумчивость, находился в личном хамаме, затерявшись в густых клубах пара. Он сидел в, залитой приятной тёплой водой, медной ванне и а ярких солнечных лучах.
Вот только вскоре его душевный покой оказался дерзко нарушен неожиданным приходом, одетой в прозрачную сиреневую рубашку из шефона, Назенин Калфой. Она мягко приблизилась к нему сзади и заботливо принялась массировать ему мускулистые плечи, сильные руки и спину, что заставило парня вздрогнуть и растеряться. Он мгновенно вышел из своей мрачной задумчивости, и, решительно обернувшись, потрясённо спросил:
--Зачем ты пришла сюда, Назенин Калфа? Немедленно уходи!
Девушка обижено надула пухлые розовые губки, что выглядело очень соблазнительно, и, горько хмыкнув, встречно спросила сладким голоском:
--А чем я не устраиваю моего Повелителя, раз он хочет общества этих тупых гаремных куриц-наложниц?
Он посмотрел на неё, как на ненормальную и повторил своё распоряжение о том, чтобы она немедленно ушла, объяснив это тем, что кроме Санавбер, ему ничьи услуги не нужны. Назенин пришлись по душе искренние слова красавца-Властелина, стремящегося к верности своей единственной возлюбленной, из-за чего юная девушка решила поощрить его тем, что быстро разоблачилась, пристав перед его взором, абсолютно голой для того, чтобы он смог, как следует рассмотреть её стройную, как ствол молодой сосны, фигуру с пышными упругими формами, скрытыми под густыми длинными иссиня-чёрными распущенными прядями, затем, не говоря ни единого слова, уверенно шагнула к нему в тёплую ванную.
--Что ты задумала, Назенин?-краснея от смущения, попытался выяснить у девушки Селим, ошалело смотря на неё. Ему даже инстинктивно захотелось немедленно отстраниться от неё, но ничего не вышло, ведь в эту самую минуту, её ловкие руки уже ласкали его в самом сокровенном месте, тем-самым, лишая воли и заставляя сдать свои бастионы. У него голова пошла кругом, из-за чего он закрыл глаза и судорожно задышал, подобно, выброшенной из прохладной реки на раскалённый песок рыбе. Сам того не заметив, светловолосый юноша произвольно начал даже тихонько постанывать от, испытываемого удовольствия, словно мурлыкающая под руками хозяина, разомлевшая кошка.