92 глава
Выйдя из главных покоев, Назенин встретилась в мраморном коридоре со своей госпожой Санавбер, от внимательного взгляда которой ни укрылось смущение черноволосой бестии, что сильно напрягло Хасеки, из-за чего она, грубо схватила подругу за локоть и угрожающе прошипела, подобно змее:
--Если ты причинила вред самолюбию Повелителя, я собственноручно тебя уничтожу! Пожалеешь, что на свет родилась!
Назенин всё поняла, и, почтительно поклонившись, успокоила, сказав лишь одно, что с Султаном всё в порядке, хотя ей и пришлось немного надавить на него с никяхом. Вернее, она. Чуть слышно, да ещё и в подробностях рассказала ей обо всём, заставив Хасеки, залиться румянцем смущения, но собравшись с мыслями, Султанша дала подруге звонкую пощёчину с гневными, носящими отрезвляющий характер, словами:
--Да, кто ты такая, чтобы вести себя с Властелином Мира таким столь безнравственно?! Совсем стыд потеряла! Пошла вон с глаз моих!
Назенин, не желая, ещё больше злить госпожу, почтительно откланялась и ушла прочь, провожаемая её враждебным взглядом. Выждав немного, одетая в сиреневое атласное платье, обшитое блестящим золотистым кружевом и дополненное таким, же газом на лифе и рукавах, Санавбер мягко и бесшумно вошла в главные покои, едва не лишившись чувств от, увиденной ею, весьма пикантной картины, благодаря которой, девушка залилась ещё большим румянцем.
Только, понимая, что мужу сейчас намного хуже, чем ей, Санавбер собралась с мыслями, и, судорожно вздохнув, наконец, подошла к нему и принялась развязывать узлы цепей, сковавших беднягу по рукам и ногам, душевное состояние которого было, далеко не из лучших. В нём боролись друг с другом мощные противоречивые чувства: растерянность, ярость, скованность, смущение, унижение, при этом, юноша не сводил внимательного взгляда с её ловких, освобождающих его от пут, действий.
--Каким образом ты оказалась здесь, неподалёку, Санавбер?-постепенно полностью успокоившись, тихим голосом спросил он любимую. Они встретились взглядами, из-за чего девушка одарила его ласковой улыбкой.
--Никаким. Я просто поняла, что очень сильно соскучилась по тебе!-словно на одном дыхании, вымолвила она. И. не на долго прервавшись, благо руки избранника были уже свободны, что помогло ему поправить на себе пижаму, не говоря о том, что сесть удобнее на полу, самозабвенно прильнула к его мягким тёплым губам с долгим, нежным и, придающим ему силы, поцелуем.
Лишь, благодаря стараниям милой жены, Селим, наконец, освободился от, мешающих ему, унизительных оков, что позволило ему дышать полной грудью.
--Видимо, мне ничего другого не остаётся кроме, как, всё-таки, заключить никях с Назенин!-печально вздохнув, поделился он с возлюбленной, когда они уже сидели, обнявшись, на, разбросанных по полу, подушках с яркими разноцветными наволочками, выполненными из: парчи, жаккарда, шёлка, бархата и украшенные по краю золотым шёлковым шнуром, и, с глубокой мрачной задумчивостью, смотря на, танцующий в мраморном камине, огонь. Санавбер ничего не ответила мужу. Вместо этого, она понимающе вздохнула и сильнее прижалась к его мужественной мускулистой груди, в которой билось трепетное сердце.
Мысли о необходимости заключения никяха с Назенин Калфой, не давали покоя хрупкой душе молодого Правителя, из-за чего он, на следующее утро подготовил для неё вольную и отправил запрос главному кадию с муфтием о разрешении на новый брак, не подозревая о том, что ждать придётся две недели.
Что, же, касается вольной грамоты, Селим вручил её Назенин тем же вечером, как и подготовил. Он встретился с ней в, тускло освещённом мраморном коридоре, когда юная красавица возвращалась из хамама к себе в коморку калфы, но сначала решил поквитаться с ней за своё прошлое унижение тем, что грубо схватил её за горло и со всей силы ударил головой о мраморную стену, из-за чего у несчастной девушки посыпались искры из ясных серо-голубых глаз, после чего, не говоря ни единого слова, заволок в её скудную коморку, где без всякой жалости разорвал на ней алое шёлковое платье, и, повалив на кровать, принялся жестоко насиловать юную девушку, не обращая внимания на отчаянные слёзные мольбы успокоиться и не совершать ошибки. За которые потом придётся терзаться душой. Назенин уже осознала свою вчерашнюю оплошность и искренне жалела, что больно задела Султана по самолюбию. Конечно, она поступила глупо, за что и извинилась перед ним.
Только венценосный юноша не захотел так просто прощать виновницу своего унижения, из-за чего беспощадно терзал её стройное, как молодая сосна, девственное тело, причиняя ей невыносимые физические и моральные страдания до тех пор, пока ни откатился от неё, запыхавшийся и весь потный.