--Селим, неужели после всего того, что мы пережили за последние дни по вине Михримах Султан, ты поверишь в лживые заверения её Султанзаде?! Вдруг он нас, таким способом, заманивает в очередную смертельную ловушку, из которой мы уже не выберемся живыми!-с нескрываемым предостережением в приятном тихом мелодичном голосе просила мужа о благоразумии юная Баскадина, смотря на него, умоляющим об осторожности, пристальным бирюзовым взглядом.
Селим понял возлюбленную, и, сдержано вздохнув, ласково погладил её по бархатистым щекам и вернувшись серо-голубым проницательным взглядом к племяннику, мудро рассудил, смутно надеясь на его взаимопонимание:
--На данный момент, нам с моей дражайшей Хасеки сложно тебе поверить, Осман. Только ты можешь заслужить у нас доверие, но как, это уже тебе решать.
Султанзаде всё понял, и, не желая с этим долго откладывать, наконец, решился доказать дяде свою бескорыстную преданность тем, что вечером того, же дня вернулся вместе с ним и его горячо любимыми женщинами Санавбер Султан и Назенин Хатун в Топкапы.
Топкапы.
Вечер.
Осман не обманул дядю, привезя его в Топкапы. Он даже вернул ему главные покои, где, в данный момент, находилась венценосная чета, о возвращении которых никто из семьи не знал, благодаря чему, пара могла побыть немного в душевном покое и наедине друг с другом для того, чтобы хорошенько подумать над тем, как им дальше быть и, что делать. Пока, же возлюбленные находились на балконе, с глубокой задумчивостью смотря на Босфор, окутанные лёгким медным мерцанием от, горящих в золотых канделябрах, свечей.
--Хватит! Не хочу больше ни о чём думать, кроме нас с тобой, Санавбер, да и мы уже несколько дней не были наедине друг с другом, как положено мужу с женой!-загадочно и, не терпя никаких возражений, произнёс Селим, мягко приблизившись к юной возлюбленной сзади, из-за чего она слегка вздрогнула от неожиданности, но, почувствовав его крепкое объятие с ровным горячим, щекочащим атласную светлую кожу лебединой шеи, дыханием, что вызвало в, одетой в серебристое парчовое платье, юной красавице лёгкий трепет, не говоря уже о, залившем лицо, румянце смущения. Она даже застенчиво улыбнулась и посмотрела на мужа с огромным обожанием. Позволительный ответ отчётливо читался в её бирюзовых глазах, чем и, не говоря ни единого слова, воспользовался Селим.
Он решительно прильнул к её, зовущим в рай, алым, как спелая клубника, губам с неистовым поцелуем, перед чем Санавбер не смогла устоять и полностью растворилась в их головокружительной страсти, во время которой, они полностью раздетые легли на тахту, продолжая, самозабвенно целовать и ласкать друг друга. Когда, же, оба возлюбленных достигли пика наслаждения, Селим решительно и, подобно сокрушительному урагану, ворвался в ласковые тёплые недра любимой супруги, а его плавные, постепенно ускоряющиеся движения в ней, напоминали накатывающие и откатывающие волны, на которых оба качались, как на качелях, заполняя балкон единогласными сладострастными стонами и не желая уступать друг другу в любовной битве, до тех пор, пока они измождённые и запыхавшиеся, но довольные, ни ослабили хватку, упав головой на мягкий валик, выполненный из той, же ткани, что и обивка тахты, где они лежали, не обращая внимания на приятную вечернюю прохладу, доносящуюся до них с Босфора. Она окутывала и накрывала их, словно шёлковым покрывалом, что помогло им постепенно отдышаться и привести мысли в порядок.
Посреди Босфора.
А тем временем, находящаяся в тесной тёмной камере Девичьей башни, Михримах Султан, уже узнавшая от верных слуг о желании Османа передать управление Империей обратно Селиму, пришла в дикую ярость, с которой она начала по ней метаться, схватившись за голову и приговаривая лишь одно:
--Мой сын совсем с ума сошёл! Как можно передавать престол тому, кто его потерял и не достоин!
В её громких словах отчётливо слышалась, сжигающая Султаншу изнутри, ненависть к брату. Она жаждала жестокой расправы над ним, а для этого, готова была принести в жертву всю дворцовую челядь, но как избавиться от всех мгновенно? Внезапно Михримах перестала метаться по камере, и, остановившись перед, терпеливо ожидающими её дальнейших распоряжений, агами, вручила им по тяжёлому бархатному мешку с золотом и чуть слышно приказала, что повергло мужчин в шок, заставив потрясённо переглянуться между собой:
--Убейте всех во дворце и сожгите его до тла! Никто не должен дожить до утра, особенно мой дражайший братец Селим! Убейте его первым, а для того, чтобы я поверила вам, принесите мне голову моего брата!