Только, в этот раз, стоявшая возле подруги, Санавбер не стала молчать и вступилась за неё перед Султаншей:
--Вы уж меня простите, госпожа. Только Назенин сейчас такая, же, законная жена нашего Падишаха, как и я! Хватит к ней относиться с презрением и начните уже её уважать!
Бахарназ не ожидала такого поворота событий, из-за чего вся вспыхнула от негодования, что нельзя было сказать о, глубоко тронутой её заступничеством, Назенин Султан, занявшей самую выгодную, как ей казалось, позицию в том, что для неё лучше всего промолчать, показывая себя намного мудрее сестриц Падишаха.
--Санавбер, мы с Разие за твоё, же семейное счастье с нашим братом беспокоимся и боремся!-с негодование воскликнула, глубоко разочарованная, Бахарназ Султан.
Санавбер с наигранной доброжелательностью улыбнулась золовке и колко ответила:
--Спасибо за вашу заботу о моём счастье, госпожа! Только я уже давно не та глупая наивная наложница, какой вы все меня продолжаете считать и в состоянии сама побороться за моё семейное счастье с Селимом!-затем, выдержав короткую паузу, продолжила елейным голосом:--И, да, кстати, наш Повелитель поделился со мной идеей о том, что было бы, крайне неплохо, выдать Вас, Госпожа, замуж за какого-нибудь Пашу. У вас, хоть появится смысл в жизни.
От внимания, стоявшей немного в стороне, Назенин Султан не укрылось то, как самая младшая сестра Правителя Османской Империи вспыхнула от, переполнявшего её всю, возмущения, что вызывало в новоиспечённой Хасеки ироничный смех, с которым она отчаянно боролась для того, чтобы ещё больше ни ополчить против себя Династиек. Она лишь глубоко вздохнула и через силу вытянула из себя, как ей казалось, доброжелательную улыбку, что не ускользнуло от пристального бирюзового взгляда Баш Хасеки, красивое лицо которой озарилось весёлой, даже понимающей улыбкой. Ею Санавбер одарила подругу, совсем не заметив того, как, ущемлённая её колкими словами, Бахарназ Султан убежала прочь, переполненная гневом, и в слезах.
--Кажется, мы нажили себе злейших врагов в лицах Разие с Бахарназ Султан, госпожа.-с прискорбием и, тяжело вздыхая, заключила, задумчиво смотря в след, ушедшей, Султанше Назенин. Санавбер снова иронично хмыкнула.
А в эту самую минуту, уже завершивший все свои дела в Совете Дивана, Султан Селим, погружённый в глубокую задумчивость о судьбе младшей сестры, да и об Аслане-аге, тоже, стоял на балконе в золотых солнечных лучах и, оперевшись сильными руками о перекладину мраморного ограждения.
В этот день, венценосный юноша был облачён в парчовое с шёлком одеяние зелёного цвета, слегка колышущееся на, еле ощутимом ветру, доходящим с Босфора, на который был устремлён задумчивый серо-голубой взгляд Властелина, из мужественной груди которого вырвался тяжёлый вздох, не укрывшийся от музыкального слуха, вышедшей на главный балкон, Бахарназ Султан, одетой в тёмно-бирюзовое шёлковое платье. Она выглядела какой-то перевозбуждённой, что привлекло к ней внимание её, правящего огромной, как бескрайний океан, Османской Империей, старшего и внешне ангелоподобного брата, из-за чего он плавно обернулся и участливо спросил:
--Чем ты так взволнована, Бахарназ?-при этом его лицо озаряла доброжелательная, очень искренняя улыбка, способная, растопить любые, даже самые несокрушимые льды.
Вот только Бахарназ не поддалась его очарованию, оставаясь в своём прежнем душевном состоянии, хотя и с нервным вздохом, почтительно поклонилась.
--Это правда, что ты собираешься выдать меня замуж за кого-то из своих визирей, Селим?-с оттенком нескрываемого раздражения в приятном мелодичном голосе спросила у брата молодая султанша, пристально всматриваясь в его голубую, полную лёгкого недоумения, бездну глаз, из-за чего юноша, понимая, откуда ветер дует, сдержано вздохнул, и, не желая ничего скрывать от младшей сестры, ответил:
--Да, Бахарназ, это правда. Тебе пришло время создать собственный семейный очаг, как и моему преданному хранителю покоев Аслану-аге, который выбран мною тебе в мужья. Всё уже решено. Ваша свадьба состоится в самое ближайшее время, после чего. Вы уедите в Кютахью.
Между братом и сестрой воцарилось длительное мрачное молчание, во время которого они пристально смотрели друг на друга, но с разными оттенками: Селим смотрел на Султаншу непреклонно, решительно и, не терпя никаких возражений, а Бахарназ ошеломлённо, разочарованно и, чувствуя себя побеждённой, но не лишённой воинственности.
--Как прикажете, Повелитель! Ваше решение для меня закон!-признавая, наконец, своё поражение, с почтительным поклоном заключила Султанша и ушла, провожаемая одобрительно понимающим взглядом молодого Султана, снова оставшегося в одиночестве, стоять на балконе, обвеваемый приятным прохладным и освежающим мысли, прохладным бризом.