Этот момент представился холодным зимним вечером, когда за окнами шикарного дворца выла метель, а обе Хасеки, отдыхая после насыщенного дня, тихо беседовали друг с другом о том, как им продолжать дальше, чинить наложницам запреты с препятствиями в их рвении идти в главные покои для становления фаворитками, при этом юные Султанши находились в роскошных покоях Валиде Султан, которые уже ровно два года как занимала Баш Хасеки Санавбер. Они сидели на, обшитой пёстрой парчой, тахте и ели фрукты, не обращая внимания на тихое потрескивание дров в мраморном камине.
А тем временем, к главным покоям подошла, одетая в шёлковое шикарное тёмно-оранжевое и обшитое блестящим кружевом, платье, Дейниз Хатун, сопровождаемая калфами, при этом шикарные длинные распущенные иссиня-чёрные волосы её украшала золотая тиара со. Свисающими вниз, бриллиантовыми нитями.
Там, у тяжёлых дубовых дверей всю процессию встретил Мустафа Паша, облачённый в зелёный парчовый кафтан. Он пренебрежительно оглядел, присланную его горячо любимой женой, наложницу, и, ядовито усмехнувшись, холодно, не говоря уже о том, что с полным безразличием, приказал, прекрасно осознавая, что утром получит от Разие хороший нагоняй из-за её подопечной. Только семейное благополучие венценосных супругов для него было куда важнее гаремных интриг жены:
--Возвращайся в ташлык, Хатун! Повелитель никого не принимает!
Вот только юная девица была не из тех бесхарактерных глупых девиц, которые смиренно и, поджав хвосты, возвращаются обратно ни с чем. Даже в данный момент, она захотела побороться за своё место возле молоденького красавчика Султана, из-за чего, стоя с, гордо поднятой, головой, воинственно произнесла, решив, немного схитрить, и тем-самым, стравить Повелителя с его Баш Хасеки:
--Меня к Повелителю прислала Его Баш Хасеки Санавбер Султан для того, чтобы именно я согревала ему ложе на протяжении всего срока её беременности!
Воцарилось длительное молчание, во время которого Мустафа Паша, мысленно признал, что у него нет козырей для того, чтобы оспаривать распоряжение главной женщины Падишаха. Он сдержано вздохнул, и, не говоря ни единого слова, пропустил дерзкую девчонку внутрь, закрыв за ней дверь, хотя и испытывая душевное сомнение в том, правильно, ли он поступает, идя на поводу Баш Хасеки.
Что, же, касается самой Баш Хасеки, она уже, закончив душевный разговор с Назенин, находилась на балконе, озаряемая лёгким медным мерцанием от, горящих в золотых канделябрах, свечей. Санавбер возлежала на тахте и задумчиво смотрела на, плавно падающий, снег, наслаждаясь своим одиночеством и подперев одну руку под бархатистую щеку.
За этим занятием свою Султаным и застал, выбежавший на мраморный балкон, преданный Гюль-ага. Он почтительно ей поклонился и, не теряя драгоценного времени, сообщил неприятную новость своим немного взволнованным голосом:
--Госпожа, случилось то, что Вы всеми силами старались избежать.
Его проникновенные слова вывели уже, начавшую, дремать Султаншу из её глубокой задумчивости. Она сдержано вздохнула и крайне отрешённо спросила, как бы уже, начиная изрядно, уставать от постоянных гаремных проблем:
--Что там у вас ещё такого случилось, раз это не может подождать до утра?
Гюль-ага даже не знал, как и сказать, но признавая, что лгать госпоже, себе дороже, выпалил, что вызвало в ней гневное возмущение:
--У Повелителя сейчас в покоях находится наложница, Султаным. Её к нему отправила Разие Султан.
--Что!!! Да, как она могла так поступить в обход моим запретам!? Когда, же, эта Разие, наконец, угомонится и перестанет лезть в нашу с Повелителем личную жизнь!?-яростно бушевала Баш Хасеки, и, выдержав короткую паузу, постепенно успокоилась, хорошо осознавая, что в войне с Султаншей, нет места эмоциям с импульсивностью, приказала, терпеливо ожидающему её дальнейших распоряжений, слуге.-Выясни о том, кто эта дерзкая Хатун, что посмела пойти против моего распоряжения, Гюль-ага!
Тот, нервно переминаясь с ноги на ногу, понял, что не сказал Султанше самого важного, из-за чего судорожно сглотнул и выдохнул ответ, похожий на признание:
--Это Дейниз Хатун, венецианская верная служанка Разие Султан, госпожа!
Воцарилось длительное мрачное молчание, во время которого Баш Хасеки царственно поднялась с тахты, и, пройдя к ограждению, задумчиво принялась смотреть на султанский балкон, мучимая сомнениями, но там никого не было видно. Он пуст.
быть не может. Повелитель один в покоях отдыхает. Разие всё лжёт.-утешая себя, задумчиво выдохнула юная Султанша, но всё, же отправилась в просторные покои к Разие для того, чтобы с ней разобраться и настоятельно потребовать, не лезть в её с Селимом семейную жизнь.