--Вот возьми и выпей! Легче станет! Тебе сейчас необходимо успокоиться!
Селим посмотрел на Хасеки заплаканным взглядом, содержащим в себе, полное недоумение.
--Немедленно убери это! Я не пью вино!-с оттенком лёгкого раздражения приказал он жене. Она сдержано вздохнула, и, грациозно сев на тахту рядом с мужем, заботливо взяла его за руку и доброжелательно ему улыбнулась.
--Я всё знаю. Не сердись. Мне, просто захотелось, хоть немного помочь тебе успокоиться, да и, вино хорошо снимает нервное напряжение.-вразумительно миролюбивым тоном произнесла Султанша, из-за чего парень решительно отдёрнул свою руку из её руки, что привело девушку к ещё большему недоумению, и, нервно вздохнув, забрал у неё из руки кубок, а затем. Залпом выпил его содержимое, отчётливо ощутив то, как вино ласковой волной постепенно растеклось внутри него, из-за чего ему стало необычайно тепло, легко и хорошо.
--Это я виноват в том, что мы с Санавбер сейчас потеряли нашего малыша. А вернее моя чрезмерная мягкотелость в отношении собственных сестёр. Слишком много я им дал воли! Вот и получил по заслугам, что из-за их коварных интриг, мне вместе с вами пришлось спасаться бегством, с эмитировав собственную смерть!-подводя итог последним нескольким дням, с горькой ироничной усмешкой заключил он, чувствуя, как на его душе постепенно становится легче.
Сидящая рядом, Назенин, поначалу захотела утешить любимого, сказав, что, хотя он и потерял ребёнка от Санавбер, но она то, бережно носит их с ним дитя под своим нежно любящим сердцем, да и её подруга ещё подарит ему кучу детишек. Вот только они все успокоятся и начнут жить с чистого листа, но не стала этого говорить. Вместо этого, Султанша понимающе вздохнула и заверила мужа в том, что готова всегда его выслушать, когда он будет в этом нуждаться.
Стамбул.
Два дня спустя.
Поздно вечером в мраморном павильоне главного султанского дворца состоялась встреча Юсуфа-аги, евнуха дворца в Эдирне, с Михримах Султан. Он прибыл в столицу Османской Империи тайно и для того, чтобы выдать своих венценосных хозяев на суд Госпожи, которая ещё позавчера утром поняла, что с похоронами её брата не так всё гладко, ведь не зря, же, гроб с телом Селима не выставили на дворцовой площади для народного прощания с ним, да и сами похороны прошли подозрительно быстро.
--Повелитель жив, госпожа. Он вместе со своими Хасеки и с новорожденными детьми благополучно проживает в Эдирне.-почтительно поклонившись и мгновенно перейдя к делу, известил, потрясённую до глубины души, Михримах Султан молодой ага, как бы отвечая на все, мучимые её все эти дни, вопросы.
Она коварно улыбнулась, и, решив, окончательно расчистить единственному сыну, правящему огромной империей, хотя и, пока на правах регента, дорогу тем, чтобы привести в столицу под конвоем Селима с его жёнами, а потом принародно казнить на дворцовой площади, о чём и поделилась с преданным агой, не подозревая ничего о том, что весь их разговор слышит из своего надёжного убежища Нурбахар Хатун.
Она пришла в неописуемый ужас, но понимая, что от оперативности её действий зависит дальнейшая жизнь или безвременная трагическая смерть Султанской семьи, девушка мгновенно собралась с мыслями, и, незаметно вернувшись во дворец. Прошла в главные покои для того, чтобы вместе с Османом обсудить план действий по спасению Султанской семьи от, нависшей над ними, смертельной опасности.
А в эту самую минуту, продолжая, беседовать с агой о деталях, затеваемого ими, предприятия по захвату и привозу Селима в столицу, Михримах решила, пока не торопиться, а провести всё тогда, когда её брат, полностью лишившись бдительности, заживёт беззаботно. Юсуф-ага всё понял, и, почтительно откланявшись госпоже, вернулся в Эдирне для того, чтобы подговорить своих сослуживцев к подготовке и проведению захвата султанской семьи с их последующим доставлением в столицу.
98 глава
Эдирне.
Утром следующего дня, погружённая в глубокую задумчивость, Санавбер Султан прогуливалась по, освещаемому яркими солнечными лучами, дворцовому коридору, стала случайной свидетельницей странного разговора, состоявшегося между старшим евнухом по имени Юсуф с одной из девушек, которой он что-то передал в маленькой прозрачной склянке, приказав, подлить содержимое в еду султанской семьи во время ужина. Такого Санавбер не стала терпеть и захотела с заговорщиками разобраться.
--Кого вы собираетесь отравить этим вечером, Юсуф-ага?! Вам, что жить надоело!-бесшумно подойдя к ним, грозно спросила Баш Хасеки, испытывая невыносимое и, переполнявшее трепетную душу, беспокойство за свою семью, но сохранив невозмутимость, заметила, что своим внезапным появлением застала заговорщиков врасплох. Они даже резко замолчали и, растерянно между собой переглядываясь, мысленно просили друг у друга помощи, но, понимая, что кому-то из них надо срочно спасать, возникшую, весьма щекотливую, ситуацию, тяжело вздохнули.