--Вот тебе и повод для осуществления нашей общей мести, Нергизшах! Шехзаде Мустафу извела Хюррем, а ответит её сын Султан Селим! Мы заставим его страдать так, как не страдал никто. Он ещё станет умолять нас о смерти.-с коварной любезностью, заговорщически произнесла вдовствующая Султанша, заботливо обнимая горячо любимую внучку, искренне заинтересовавшуюся мстительным планом бабушки. Она даже тихо вздохнула от предвкушения начала их воинственных действий, о которых, пока ничего не знала, а точнее о том, что входит в её обязанности.
Только на пути у них к осуществлению задуманного стояли две Хасеки нынешнего Султана: Санавбер и Назенин, а они уж ни за что не позволят мстительницам приблизится к их горячо любимому мужу. Пока, же, женщины царственно вошли во дворец и направились в гарем, где уже стояли в почтительном поклоне наложницы, выстроенные калфами с агами в две шеренги, а в конце ташлыка Султанш встречала, одетая в шикарное парчовое бархатное платье с золотыми газовыми вставками, Назенин Султан, назначенная Селимом правительницей гарема, ещё три месяца тому назад.
--Вижу, что ты достигла больших высот, Назенин Калфа!-с нескрываемым презрением заметила вдовствующая Султанша, брезгливо посматривая на бывшую рабыню с головы до кончиков носков её туфелек, что вызвало лёгкую скованность у беременной Хасеки. Только она не подала вида, скрыв её за почтительной доброжелательностью, Назенин поклонилась.
--Вот уж, действительно, любовь творит чудеса, Султанша!-желая, поддеть Махидевран, любезно произнесла она.
Султаншу, аж всю передёрнуло от злости, что ни укрылось от внимания. Стоявших поблизости, Хатун. Они весело переглянулись между собой и, иронично посмеиваясь, принялись шептаться в терпеливом ожидании скандала, уже заранее заняв сторону Назенин Султан. Она, чувствуя их моральную поддержку, ощущала себя уверенно.
--Да, как ты смеешь дерзить с самой Махидевран Султан, Хатун?! Давно на фалаке не была? Так я могу это легко устроить!-пригрозила Хасеки, выступившая в защиту бабушке, Нергизшах, желая отрезвить её.
Вот только она сильно просчиталась. Назенин Султан даже и не собиралась уступать, хотя резкость дерзкой девчонки и больно задели её. Вместо этого она сама поставила выскочку на место, продолжая всё так же, как и прежде, любезно улыбаться:
--Спешу Вам напомнить о том, что я законная жена Султана Селима и правительница его гарема и скоро подарю ему Шехзаде! Что, же касается вас, госпожи, то никто здесь, именно Вы! Вас сюда никто не звал!
От услышанного, с виду тихая. Нергизшах переполнилась праведным гневом. Еле сдерживая себя от страстного порыва, вцепиться в дерзкую наложницу ненавистного дяди и оттаскать её за шикарные иссиня-чёрные волосы. Только она отказалась от этого, понимая, что так они лишь дадут наложницам пищу для новых сплетен, из-за чего нервно вздохнула, и, найдя взглядом главную Калфу, подозвала её и, когда та подошла, приказала ей проводить их с вдовствующей Султаншей в покои, если таковые имеются.
Лалезар Калфа всё поняла и с молчаливого согласия Назенин Султан, отправилась провожать незваных гостей в гостевые покои.
Вечером того, же дня, когда Махидевран Султан вместе с Нергизшах, немного отдохнув после длительной утомительной дороги, вальяжно возлежали на парчовых тсофах и вели душевный разговор о том, с чего им начинать борьбу с Их Султанскими величествами, в гостевые покои вошла Лалезар Калфа, и, почтительно поклонившись госпожам, известила их о том, что Султанская чета пригласила к себе на ужин в главные покои Нергизшах. Махидевран одобрительно кивнула и отправила внучку к Султану, даже не догадываясь о том, что девушку ждёт в них.
Чуть позже, Нергизшах уже робко вошла в, залитые лёгким медным мерцанием от, горящих в золотых канделябрах, свечей, покои и с интересом осматривалась по сторонам до тех пор, пока ни увидела, лежащую на широком ложе в густых вуалях газового балдахина, прекрасную золотоволосую шестнадцатилетнюю Баш Хасеки молодого Правителя, обладающую пышными формами и стройной фигурой. Она была абсолютно голой, что её совершенно не смущало, и призывно смотрела на свою, залитую смущением, ровесницу пристальным бирюзовым взглядом с густыми шелковистыми ресницами и спросила, с интересом рассматривая худенькую, как тростинка, Султаншу:
--Значит, ты и есть знаменитая единственная дочь покойного шехзаде Мустафы Нергизшах?
Девушка смущённо потупила серо-голубой взор, не в силах решиться на то, чтобы снова посмотреть на главную женщину Падишаха, что ту ещё больше позабавило.