--Ничего не бойся! Я буду осторожным и постараюсь не причинить тебе боли! Надеюсь, ты мне доверяешь?
Санавбер обдало его горячим ровным дыханием, от чего она затрепетала и, понимая о чём он говорит, залилась румянцем смущения, предательски выступившем на её бархатистых щеках, но, видя, что Шехзаде терпеливо ждёт от неё ответа, что могло позволить ему приступить к дальнейшим действиям, выдохнула, дрожащим от волнения и лёгкого страха голосом:
--Я доверяю.
В эту самую минуту, юноша осторожно накрыл её трепетные, словно, дрожащие на ветру, лепестки роз, алые губы своими мягкими губами и принялся целовать их, плавно, медленно и нежно. Девушка, хотя и робко, но откликнулась на его призыв, чувствуя, что голова начинает идти кругом, хрупкое сердце учащённо забилось в груди, напоминая собой, попавшую в силки, маленькую испуганную птичку, да и, стройные, как у газели, ноги стали, похожими на ватные. Казалось, ещё немного, и юница упадёт в обморок. Только этого не произошло. Она устояла, но вот, заметив, как Шехзаде обнажил ей упругую грудь и, крайне бережно принялся ласкать её тонкими пальцами и тёплым ртом, задрожала ещё больше, испытывая скованность, даже стыд, из-за чего судорожно сглотнула и закрыла свои лазурные, как небо в ясную погоду, глаза, из которых по бархатистым щекам, медленно скатились две тоненькие, подобно ручейкам в апреле, прозрачные слезинки.
--Не надо! -чуть слышно выдохнула девушка, надеясь, остановить, уже полностью раздевшего её, юношу. Она даже предприняла отчаянную попытку прикрыться изящными руками и густыми прядями золотистых волос, что вызвало у него сдержанный, полный искреннего разочарования, вздох. Он, конечно, понимал невыносимые: сомнения, скованность, страх и смущение тринадцатилетней девушки, поэтому и решил, помочь ей избавиться от них всех, сказав лишь одно:
--Лучше как можно скорее, нам сблизиться. Тогда ты перестанешь бояться.
не говоря больше ни единого слова, крайне бережно уложил, погружённую в раздумья, юную девушку на мягкое широкое ложе, а именно на шёлковые простыни цвета белого вина, как и наволочки на подушках, затем разоблачился сам, после чего, удобно устроившись в постели со скромницей, закрывшей от смущения глаза, что вызвало в юноше добродушную, едва уловимую слухом, тихую ухмылку, бегло расцеловал её всю, и, крайне бережно раздвинув ей ноги, принялся осторожно и постепенно входить в неё, что вызвало у юной девицы вздох, полной неожиданности. Ведь это вторжение в её святая святых, показалось ей, весьма дерзким, в связи с чем, она даже инстинктивно попыталась сдвинуть ноги, но было уже поздно. Шехзаде уже находился глубоко в ней и двигался, поначалу медленно, но незаметно ускоряя темп. И вот, девушка снова вскрикнула, но в этот раз не от неожиданности, а от того, что её тело пронзила резкая боль от потери невинности. Санавбер даже начала отчаянно вырываться из нежных объятий умелого любовника. На что он, видя её эмоциональное состояние, близкое к панике, остановился, давая время привыкнуть к новым, возможно даже острым ощущениям, при этом самозабвенно и очень нежно целуя её мокрое от слёз красивое лицо, что-то шепча в утешение.Дождавшись момента, когда девушка полностью успокоилась, постепенно привыкнув к новым, не знакомым до этой минуты, ощущениям, юноша продолжил своё занятие, благодаря чему, наложница инстинктивно подстроилась под его ритм, что позволило парню ускориться и по завершении жаркого любовного акта, с громким криком излиться в неё горячим семенем, после чего рухнув на подушку рядом с юницей.
Запыхавшаяся парочка, истекая солёным прозрачным потом, лежала в объятиях друг друга и отдыхала, пока девушка внезапно ни звонко рассмеялась, что вызвало в Шехзаде недоумение. Он даже обеспокоено посмотрел на неё своими красивыми серо-голубыми глазами и поинтересовался, ласково поглаживая любимую по шелковистым волосам:
--Интересно узнать, что тебя так развеселило, душа моя?
Удобно лежащая на его мускулистой груди, юная девушка пылко поцеловала юношу в губы, затем нежно вздохнула, и, виновато потупив глаза, но при этом с оттенком лёгкого юмора ответила: