— Бхуту!
Могучие руки рванули меня с лешачком внутрь. Клайв, побледневший, как полотно, подтолкнул нас внутрь храма.
— Быстрей!
Огромная шестиугольная комната была абсолютно пуста, лишь в центре находилось отверстие, из которого валил дым. Клиф безостановочно сваливал туда сушняк. Мы без подсказки кинулись ему помогать. Неизвестно откуда появился Отшельник.
— Отец, там бхуту!
— Нужно спешить.
— Ты нашел?
— Да.
Из складок своего балахона он достал огромное яйцо. Царг с любопытством обнюхал его и резко отскочил. Я прикоснулся к яйцу и ощутил лишь холод. Отшельник подошел к отверстию и, воздев руки к небу, запел. Видимо, это был некий ритуальный гимн. В крайнем случае, я не понял ни слова. Так продолжалось довольно долго, пока он не опустил яйцо в отверстие в полу. Шли минуты, ничего не происходило. В чреве храма бушевал огонь, но, видимо, этого было недостаточно, чтобы пробудить Феникса к жизни. Отшельник жестом отослал нас в угол, а сам остался с сыновьями. Дрень-Брень обреченно поглядел на вход.
— Ты что? Ведь говорили, что нечисти сюда нет хода.
— Живым — да.
— А эти?
— Эти — бывшие.
Я поежился. Бывшие.
— Ты считаешь, что все мне объяснил?
Лешачок вздохнул и со слезами на глазах поведал о том, что, бхуту — это бывшие люди, но за непомерную жадность или предательство обречены жить после смерти. Их мучит постоянный голод, а пищей служит человечина. Это верные слуги Князя Тьмы, ведь в награду за усердие он может даровать им прощение и покой.
— Значит, они могут сюда войти?
— Могут, но боятся.
Я изумился:
— Чего?
— Огня.
Подошли Клайв с братом.
— Отец тебя зовет.
В полном недоумении я приблизился к Отшельнику. В следующий миг он посмотрел мне в глаза, и у меня екнуло сердце в предчувствии беды. Рык Царга застал меня врасплох. Я оглянулся, но было поздно. Клайв крепко держал буля за холку и хвост. Дрень-Брень барахтался в полуметре от пола в руке Клифа.
— Как…
Закончить я не успел. Отшельник ухватил меня за плечи и перенес к отверстию. От густого дыма защипало глаза, градом брызнули слезы, беспомощно болтая ногами, я закашлялся.
— Нет, — прошептал Отшельник.
Он поставил меня на место. Неуловимый жест — и мои спутники обрели свободу.
— Отойди! — повелительно приказал Отшельник.
Я попятился.
— О, Пламенный Феникс! Прими меня в свои объятия.
С этими словами Отшельник шагнул в огонь.
Сноп искр вырвался из отверстия.
— Отец!
Крик заметался меж голых стен. Метнув уничтожающий взгляд из под насупленных бровей, Клайв, склонив голову на грудь, ринулся на меня. Вид у него был до того разъяренный, что в пору было самому прыгать в огонь.
— Стой.
Клиф ухватил брата за куртку.
— Отпусти. Из-за него погиб наш отец.
— Нет.
Клиф терпеливо, как ребенку, пытался втолковать брату, что это был добровольный выбор отца.
— Это его обет и он его выполнил.
В этот момент столб пламени с ревом взвился в небо. Спасая лицо, я рухнул на пол, натягивая на голову капюшон.
— Бежим.
Лешачок на ощупь пробирался к двери.
— Матерь Лесная.
— Царг, вперед.
Я перекатился к выходу. Пес последовал за мной. Каково было мое удивление, когда я увидел, что снаружи нас никто не ждет.
— Феникс восстал из пепла, — запинаясь, выдавил Дрень-Брень.
— Что же теперь будет?
— Ну, я не знаю — это ваш бал.
Я с опасением поглядывал на выход, ожидая появления братьев. Лицо и руки пылали от ожогов. Время шло, а Клайв с Клифом не появлялись.
«Да и черт с ними, — думал я, — он меня чуть в огонь не скинули, а я должен о них беспокоиться. Да гори они ясным пламенем».
Но в глубине души знал, что, называя себя последним дураком, все равно сейчас вернусь и буду их искать. Вот незадача, вдруг мелькнула мысль, ведь я даже волоком не смогу их сдвинуть. И махнул мысленно рукой, думай не думай, а возвращаться надо.
С Клифом мы столкнулись в дверях. Лицо от ожогов напоминало маску, на руках вздулись волдыри, но он упорно тащил брата. Клайв, по-видимому, свалился от жара в обморок. Общими усилиями мы оттащили Клайва на безопасное расстояние от развалин.
— Улла!
— Явился — не запылился.
— Улла, — обиженно воскликнул дух.