Мне необходим был проводник.
Солнце вовсю припекало, когда мы с Царгом углубились в чащобу. В нос ударил запах прелых листьев и трухлявых деревьев. Топать по солнцепеку — удовольствие не из приятных, и, окунувшись в сумрачную прохладу, мы зашагали веселей. Царг постоянно носился по сторонам: то помечал деревья, то выкапывал из прошлогодней листвы знакомого Шмыг-Шмыга, напоминающего зеленого ежа.
Вскоре тропинка затерялась, мне приходилось лезть через завалы. Ветки больно хлестали по лицу, норовя попасть по глазам, корни опутывали ноги.
Проделки старой ведьмы Жалей-Жалей, это она отвела глаза от тропинки и заманила в бурелом. Развлекается старушка, хотя знает, что Царг все равно выведет меня к ее норе. Очередная ветка ухватила меня за шиворот, и я сходу врезался лбом в дерево. И терпение мое лопнуло, и я громогласно пообещал завалить ее дыру камнями, а заодно переловить всех лешаков в округе.
Мелкие ссадины на лице и руках разъедало потом. Шишка на лбу противно ныла, я порядком распсиховался, сознавая, что виноват во всем сам. Но это лишь усиливало раздражение.
— Идиот, вечно вляпаешься в какую-нибудь передрягу.
Легче не стало. Успокоившись, я осмотрелся и заметил, что тропинка вьется совсем рядом. И непонятно, как я ее до сих пор не обнаружил. Усталости я не ощущал, но, по глупости, забыл набрать водицы, и теперь жажда мучила нестерпимо. Я и поспешил к логову старой ведьмы, которой кстати был обязан жизнью. Лесной народец вынес меня из Долины Забвения, но снять колдовские чары был не в силах. Поэтому Скрип-Скрип отрядил послов к Старой Жалейке. Личность она была зловредная, но в трудную минуту помогала лесным братьям. Никак ей нельзя было без леса — вот и существовал негласный уговор.
Много дней и ночей провела около меня ведьма, поила отварами, читала заклинания, пока я не стал приходить в себя. На слова благодарности лишь презрительно фыркнула, но приняла в подарок пачку «Астры» — уж больно охоча до табачку грешница.
Когда я вышел к землянке, Царг уже сидел на коленях Жалей-Жалей и они оживленно беседовали. У ведьмы был чудесный дар общаться с животными. За это и дали ей имя Жалей-Жалей, что не могла равнодушно пройти мимо несчастий меньших братьев. Вокруг ее жилища всегда сновали зверушки, птицы, бывало и нечисть заглядывала по нужде, но с той у ведьмы были сложные отношения. Платила нечисть за помощь щедро, полновесно, но старуха брала неохотно. В такие дни к ней лучше не подходить близко, могла обидеть безвинно, пакость какую-либо сотворить.
— Здравствуй, бабушка! Как здоровье?
— Не бабушка я тебе, и ты мне не внучек. А здоровье худое, но по всему видно, что тебя переживу.
Царг соскочил на землю и, наклонив голову к земле, угрожающе зарычал.
Старуха что-то шепнула, буль попятился, но рычать не перестал.
— Угомонись, окаянная сила, не я ему зла желаю, сам в пекло лезет.
Царг спрятал клыки, покрутившись, устроился у моих ног.
— Проходи, садись, в ногах правды нет.
И Жалейка указала на пенек.
Нет, все-таки колоритная фигура наша ведьма. Я с минуту рассматривал ее, стараясь запечатлеть в памяти длинные нечесанные космы, маленькое сморщенное, как моченое яблоко, лицо с лохматыми бровями, нависшими над хитрыми, но бесконечно участливыми карими глазами. На узком, сильно выпирающем подбородке примостилась, точно почка вербы на веточке, крупная бородавка, которую старуха любила поглаживать в благодушном настроении. Тоненькая жилистая шейка укутана драным платком. А хрупкая фигурка спрятана под грубым домотканым балахоном, обуви старуха не признавала никакой.
— Что, не красотка?
Бабка ехидно захихикала.
Я смутился и долго устраивался на пне, перекладывая из стороны в сторону заплечный мешок. Царг не проявлял к нам ни малейшего интереса. Вспугнув из кустов Жужелицу, азартно гонялся за ней по поляне. Наконец я поднял голову и встретил прямой насмешливый взгляд.
— Я по делу.
Глаза ведьмы вмиг погрустнели, и она, кивнув головой, выдохнула:
— Знаю. Отговаривать не стану. Чему быть, тому не миновать. Чем могу — помогу. Да ты и сам не прост. Авось, и вправду управишься.
Я начинал помаленьку заводиться.
— Не сердись, сердешный. Злоба — плохая помощница. Знаю я твою нужду, дам тебе лешачка. Молод он еще, глуп. Но тебе такой и нужен. Другой не пошел бы с тобой за Реку. Гиблые там места.