— Улла!
Я не мог оторвать взгляд от привидения, хотя чувствовал за спиной чье-то дыхание.
— Дурная голова ногам покоя не дает.
Топ-Топ оглядел стоянку.
— А где этот олух?
— Сбежал.
Привидение зависло в воздухе метрах в трех от костра.
— Вот еще сбежал, — раздался обиженный голос, — по нужде ходил.
— Улла!
— Прекрати выть.
Топ-Топ досадливо отмахнулся.
Я осел на землю. Мелкая дрожь пробежала по моему телу.
— Эх, закурить бы.
Топ-Топ потрепал Царга по спине и извлек из холщевой сумы сверток.
— Жалейка гостинец передала.
Дрень-Брень с любопытством выглядывал из-за спины. Кисет, расшитый бисером, был полон ароматного табака.
— Ай да ведьма! Дорогой подарок.
— Знакомая вещица.
Лешачок нахмурился.
— Только вот…
— Терпение. Эх, молодость. Впрочем, это единственный недостаток, который со временем обязательно проходит.
Ворчун порылся в сумке и протянул мне трубку.
— Скрип-Скрип сделал на память! Да постеснялся сам отдать.
Волна благодарности сдавила мне горло.
— Улла!
Дрень-Брень с нескрываемой ненавистью глянул в сторону призрака.
— Не кипятись, родимый. — И обернувшись уже ко мне, Топ-Топ добавил: — Ты уже догадался, наверное, что это дух Уллы.
— Да уж, не дурак.
— Дурак, еще какой дурак.
Обижаться не имело смысла, поскольку опыт доказывал, что Топ-Топ почти всегда был прав. Сосредоточив все внимание трубке, я принялся ее набивать. Табачок, на мой взгляд, для необкуренной трубки был немного пересушен. Обкуривание трубки — почти искусство. Для первого раза я набил небольшую порцию табака, иначе необожженная древесина может треснуть. Тщательно выбрав в костре уголек, раскурил трубку. После первой же затяжки у меня перехватило горло, и слезы брызнули из глаз. Табачок-то оказался крепким. Закашлявшись, я отвернулся, чтобы скрыть смущение и, можно сказать, нос к носу столкнулся с духом. От неожиданности я отшатнулся, навалившись на мирно посапывающего Царга. Ему это не понравилось, и он спросонья хватанул лешачка за пятку. Дрень-Брень заорав дурным голосом, сиганул прямо в костер. Благо Топ-Топ его перехватил.
Когда переполох улегся, лохматый ворчун ткнул пальцем в Уллу. Рука прошла насквозь. По выражению лица было видно, что призраку это не понравилось, но он молчаливо стерпел.
— Это дух и никакого тела. Хотя еще неизвестно, что страшнее дух без тела или тело без души.
Я посасывал трубку, наслаждаясь медовым ароматом, и делал вид, что мне нет никакого дела до призрака.
— Улла хочет пойти с вами.
— Нет.
Неожиданно запротестовал леший.
— Да, тем более, что помешать ему вы все равно никак не можете.
Я помалкивал, пытаясь взвесить все за и против. Он не устает, кормить-поить не надо. Вроде никаких хлопот.
— Послушай, Топ-Топ, Дрень-Брень говорил, что Улла похоронен под тем вон камнем. Откуда же дух?
— Верно — схоронили, но той же ночью мародеры разграбили могилу. Тело исчезло.
— Не повезло парню, — посочувствовал я.
— Хватит разговоров — пора спать. Улла будет на страже.
Топ-Топ свернулся клубком, и через минуту послышалось его мерное сопение. Леший последовал его примеру.
Я долго ворочался, но сон не шел:
«Что ждет меня впереди. По силам ли мне такие испытания, ведь если меня потрясла встреча с безобидным духом, то, что будет на Болоте Ужаса, о котором даже Топ-Топ говорит с содроганием».
Остаток ночи меня мучили кошмары. Смеялись призраки, преследующие меня толпами, а у меня не было сил бежать, я кричал, но никто не слышал. Чудовищные создания рвали мою плоть на куски. Соблазнительные красотки призывно протягивали ко мне руки, но, когда я обнимал их, то обнаруживал лишь смердящие трупы.
Притаившись в кустах, напоминающих мне шиповник, только с ярко-голубыми цветами, мы с лешачком наблюдали за тропинкой, ведущей к водопою. Одной из причин, заставивших нас влезть в эти колючки, был их одурманивающий запах.
Как я и ожидал, проснувшись, мы обнаружили, что Топ-Топ нас покинул. Последний бросок к Реке Судьбы прошел без приключений. И вот теперь мы несколько часов сидели в засаде, выжидая Бойся-Бойся.
— Ты думаешь, он придет сегодня?
Лешачок пожал плечами. Царг вернулся с охоты, неся в зубах придушенную крысу. Вот забавно — мир другой, животные другие, звезды другие, а крысы, как говорил один друг — они и в Африке крысы. Есть ее буль конечно не будет, но крыс он давит с каким-то непонятным мне наслаждением.