Цыбин Валерий вернулся незадолго до конца войны по ранению. Мать, подробно рассказывавшая сыну обо всем, что произошло в его отсутствие, упомянула и о новых соседях напротив. Их было двое: дочь и мать, решившая под старость лет найти свое счастье и недавно перебравшаяся в частный дом к овдовевшему старику. Дом был крепкий, хозяин еще бодр и говорлив, поэтому женщина радовалась и теплому углу, и счастливой перемене в личной жизни. Она считала, что ей крупно повезло, ведь одиноких женщин было много, и была благодарна старику за то, что он выбрал ее, доказывая правильность выбора каждый день, стараясь приготовить обед повкуснее, а подушки взбить попышнее.
Дочь осталась в квартире одна, но мать надеялась, что ее одиночество не будет долгим, ведь война заканчивалась, а школьный друг дочери по-прежнему часто присылал ей письма. Судьба его щадила, и он не раз писал о своей любви, о том, как счастливо они заживут после победы.
И тут в ее судьбе появился Цыбин. Рана на его ноге зажила, хотя хромота и осталась. Он не расстраивался по этому поводу и не старался это скрыть: пусть все видят, что человек пришел с фронта. Мать была рада возвращению сына, о работе с ним не заговаривала, хотя кое-как сводила концы с концами. А он неожиданно для себя и для нее полюбил долгие сидения в пивной за кружкой пива, разговоры с такими же бывшими солдатами, как он.
Иногда в пиво доливалась водка, тогда в груди теплело и начинало казаться, что никто не знает, какой он героический парень и как в атаку ходил и пулям не кланялся, хотелось рассказать об этом новым друзьям, и он рассказывал. Потом слушал рассказы товарищей, гордясь, что они тоже геройские парни и сидят рядом с ним. Одно только задевало его: девушка, которая жила напротив, не желала видеть в нем героя, хотя он и не раз пытался завести с ней разговор, рассказать о том, как трудно на войне, да и здесь нелегко, когда его не понимают. Она при встрече всегда отводила глаза, а он чуть не стонал от отчаяния, видя ее безразличие. Но ничего, думал он, сидя за кружкой пива, когда-нибудь она поймет, что надо радоваться, если вот такой геройский парень обратил на нее свое внимание, поймет и полюбит его. А может быть, даже и сегодня он еще раз попытается ей все объяснить. Еще часик посидит здесь с друзьями, а потом - к ней, к этой ледышке. Его тепла на двоих хватит, небось оттает, ведь все девки, говорят, одинаковы, до первого раза недотроги, а потом... Потом все будет хорошо, и не просто хорошо, а отлично. От мыслей, что может быть потом, теплели ладони и начинало сильнее биться сердце.
Драка, вспыхнувшая возде бочки с пивом, заставила его вскочить из-за стола. Не мог же он, геройский парень, встать и уйти? И вскоре, как и остальные, махал кулаками направо и налево, потом ремнем с тяжелой пряжкой, а потом и как-то попавшим в руку табуретом. Охладил его чей-то крик, что пора сматываться. Он выскочил на улицу и побежал, все еще чувствуя себя настоящим парнем. Домой идти не хотелось, он не мог сегодня видеть мать, которая, тяжело вздыхая, опять будет просить его не пить лишнего, ведь это до добра не доведет. Как и чему она могла научить его? Он такого навидался, о чем она и понятия не имеет. Нет, решил он, нет, домой он не пойдет. Сегодня он расскажет о своих чувствах соседке и она все поймет, будет улыбчивой и ласковой.
Цыбин осторожно постучал в ее дверь, а когда девушка открыла, сказал то, что должно было усыпить ее сомнения и позволить ему войти:
- Разреши умыться. Не хочу мать пугать. Подрался немного, видишь, губа разбита.
Она, какое-то время помедлив, молча отступила от двери и впустила его. Цыбин заметил, что женщина уже спала, и сразу же каким-то неведомым ему до той поры чувством определил, что на ней нет ничего кроме короткой ночной рубашки и такого же халатика. Запах женщины, только что вставшей с постели, такой чистый и волнующий, от которого в одно мгновение, как от глотка морозного воздуха, перехватило дыхание, убедил его в правильности намерений. Желание что-то доказать ей вновь подступило к самому горлу. Как же она не понимает, что фронт - не место, где учатся ухаживать, что им пропущено столько времени, которое он хочет быстрее наверстать с ней.
Все, что происходило между ними, сам Цыбин почему-то воспринимам как вечную игру между женщиной и мужчиной, когда он предлагает, а она отказывается, когда он приближается, а она отстраняется, когда он догоняет, а она убегает. Ну как ей объяснить, что не с пустыми же руками он к ней пришел: вся нежность, скопившаяся в нем, вся до капельки любовь будут ее, только ее... Что большего может дать мужчина? И уже ни о чем не думая, движимый лишь одним желанием сделать так, чтобы наконец-то все закончилось и наступила новая жизнь, жизнь с ней, обхватил женщину руками и повалил на пол. Она упорно молча сопротивлялась, но это его не остановило, ведь в данный момент не существовало ничего главнее, а он и не сомневался в том, что для нее это - тоже часть игры, зато потом... Потом она все поймет и полюбит его.
Она поднялась с пола первой и подала ему руку, помогая встать, подождала, когда он приведет в порядок одежду, затем открыла дверь и вытолкнула его на лестничную площадку. Цыбин, покачиваясь, стоял в темноте и думал, что же теперь делать, может попытаться с ней еще раз поговорить, ведь он так ничего ей и не объяснил, или пойти домой и лечь спать, оставив все разговоры на завтра. Наверно, надо проспаться, наконец-то решил он, а утром купить вина, конфет и пойти к ней. Она все поймет, засмеется, потом разольет вино по рюмкам и будет пить, слегка запрокинув голову, а он будет смотреть на прядку волос, постоянно выбивающуюся из ее прически, и замирать от счастья, потому что наконец-то увидит так долго жданную нежную улыбку, которая будет предназначена только ему и никому иному.
Утром Цыбина забрала милиция. Собутыльники показали, что это он убил человека, ударив его табуретом. И было неважно, что он сам не верил в это, действительно, это было уже совсем неважно.
Когда девушка почувствовала, что беременна, отчаяние с новой силой охватило ее: рушилось все, чем она жила последнее время. Она вдруг отчетливо поняла, что той красивой и счастливой жизни, которая рисовалась в мечтах, уже давно живших в ее душе, никогда у нее не будет. И в этом виноваты двое: Цыбин и его ребенок.
Война, наконец, закончилась, одноклассник, с которым она когда-то надеялась связать свою жизнь, вернулся, но не захотел даже поздороваться и брезгливо отвернулся от нее, стоявшей с маленьким свертком на руках, когда, столкнувшись с ним в магазине, она попыталась ему улыбнуться дрожащими губами. Да и не о чем ему было с ней разговаривать, все было ясно и так: не дождалась, предала. Его гордость была уязвлена. Вскоре он женился и думать забыл о той, которая писала ему длинные нежные письма и снилась по ночам.