Для поздних лет он бодр немало,И перелистывать рукаСтаринных хартий не устала.Когда вдали ревут валы
И дикий кот, мяуча, бродит,Талмуда враг и Каббалы,Всю ночь в молитве он проводит;Душистей нет его вина,
Его улыбка добродушна,И, слышал я, его женаТиха, прекрасна и послушна;Но недоверчив и ревнивСедой раввин…
Он примет странников радушно,Но не покажет им супругСвоей чудесной половиныНи за янтарь, ни за жемчуг,Ни за звенящие цехины!
Лето 1856
* * *
Если б я был богом океана,Я б к ногам твоим принес, о друг,Все богатства царственного сана,Все мои кораллы и жемчуг!
Из морского сделал бы тюльпанаЯ ладью тебе, моя краса;Мачты были б розами убраны,Из чудесной ткани паруса!
Если б я был богом океана,Я б любил тебя, моя душа;Я б любил без бури, без обмана,Я б носил тебя, едва дыша!
Но беда тому, кто захотел быРазлучить меня с тобою, друг!Всклокотал бы я и закипел бы!Все валы свои погнал бы вдруг!
В реве бури, в свисте ураганаВраг узнал бы бога океана!Всюду, всюду б я его сыскал!Со степей сорвал бы я курганы!
Доплеснул волной до синих скал,Чтоб добыть тебя, моя циана,Если б я был богом океана!
Лето 1856
* * *
Что за грустная обительИ какой знакомый вид!За стеной храпит смотритель,Сонно маятник стучит;
Стукнет вправо, стукнет влево,Будит мыслей длинный ряд,В нем рассказы и напевыЗатверженные звучат.
А в подсвечнике пылаетДогоревшая свеча;Где-то пес далеко лает,Ходит маятник, стуча;
Стукнет влево, стукнет вправо,Все твердит о старине;Грустно так; не знаю, право,Наяву я иль во сне?
Вот уж лошади готовы —Сел в кибитку и скачу, —Полно, так ли? Вижу сноваТу же сальную свечу,
Ту же грустную обитель,И кругом знакомый вид,За стеной храпит смотритель,Сонно маятник стучит…
Лето 1856
* * *
Не верь мне, друг, когда, в избытке горя,Я говорю, что разлюбил тебя,В отлива час не верь измене моря,Оно к земле воротится, любя.
Уж я тоскую, прежней страсти полный,Мою свободу вновь тебе отдам,И уж бегут с обратным шумом волныИздалека к любимым берегам!
Лето 1856
* * *
Острою секирой ранена береза,По коре сребристой покатились слезы;
Ты не плачь, береза, бедная, не сетуй!Рана не смертельна, вылечится к лету,Будешь красоваться, листьями убрана…
Лишь больное сердце не залечит раны!
Лето 1856
* * *
Усни, печальный друг, уже с грядущей тьмойВечерний алый свет сливается все боле;Блеящие стада вернулися домой,И улеглася пыль на опустелом поле.
Да снидет ангел сна, прекрасен и крылат,И да перенесет тебя он в жизнь иную!Издавна был он мне в печали друг и брат,Усни, мое дитя, к нему я не ревную!
На раны сердца он забвение прольет,Пытливую тоску от разума отыметИ с горестной души на ней лежащий гнетДо нового утра незримо приподымет.
Томимая весь день душевною борьбой,От взоров и речей враждебных ты устала,Усни, мое дитя, меж ними и тобойОн благостной рукой опустит покрывало!
Август 1856
* * *
Да, братцы, это так, я не под пару вам,То я весь в солнце, то в тумане,Веселость у меня с печалью пополам,Как золото на черной ткани.
Вам весело, друзья, пируйте ж в добрый час,Не враг я песням и потехам,Но дайте погрустить, и, может быть, я вас.Еще опережу неудержимым смехом!
Август 1856
* * *
Когда кругом безмолвен лес дремучийИ вечер тих;Когда невольно просится певучийИз сердца стих;Когда упрек мне шепчет шелест нивыИль шум дерев;Когда кипит во мне нетерпеливоПравдивый гнев;Когда вся жизнь моя покрыта тьмоюТяжелых туч;Когда вдали мелькнет передо мноюНадежды луч;Средь суеты мирского развлеченья,Среди забот,Моя душа в надежде и в сомненьеТебя зовет;И трудно мне умом понять разлуку,Ты так близка,И хочет сжать твою родную рукуМоя рука!