— Разве это мясо? Мочало какое-то.
Я тоже попробовал. Осторожно пожевал, но проглотить не смог. И впрямь мочалка.
Больше я раков домой не таскал. Не только мы — даже кошка есть их не стала. Понюхала, помахала хвостом и отошла в сторонку.
Но вот сегодня я встретил Повиласа Нотаутаса. Он срезал несколько веток ивы, снимает ножом кору с прутьев и насвистывает.
— Что это у тебя? — спрашиваю я.
— Садок — раков ловить.
— А какой от них прок, от раков этих?
— Деньги.
— Ты что, полоумный?
— Сам увидишь…
Повилас высокомерно удалился. «Ну и пусть важничает, — подумал я. — Очень мне надо, как же…» Вскоре выяснилось, что Повилас мне нужен, и даже очень.
Он появился с мячом. Идет себе и хлопает по мячу, а тот упруго подскакивает на утоптанной дорожке. Да и мяч-то не простой — настоящий, покупной, обтянутый красной кожей. Точно такой был у нас в школе. Но там мяч давали изредка, потому что после уроков учитель уносил его и даже запирал на ключ в шкафу.
— Лови! — Повилас запустил мячом в мою сторону, но мяч угодил прямо в картошку.
Я помчался его доставать.
— Попал бы в тебя — ноги протянул бы, — небрежно процедил он.
— Где мяч взял?
— Купил.
— Ладно, брось заливать…
— А ты думаешь, бабушка подарила… Такие штуки на дороге не валяются.
Что верно, то верно — не валяются. Но деньги ведь тоже не валяются.
— Я еще себе авторучку куплю и акварельные краски, потом… ну, не знаю, еще что-нибудь куплю…
Неужели Повилас просто-напросто хвастун? Но вот мяч, он прыгает передо мной. Крепкий, гладкий, отскакивает от земли, как на пружине. Хлоп, хлоп!
— Кидай, Повилас.
Хлоп — у меня. Хлоп — мимо. Вот это да!.. Пошли на луг, там места больше…
Мы бегали, кидая друг другу мяч, вспотели, раскраснелись. Потом с разбегу кинулись на траву в тени.
— Хочешь денег заработать? — вдруг спросил Повилас.
— Брось шутить.
— А я и не шучу. Хочешь?
— Конечно, хочу.
Повилас лукаво усмехнулся, опрокинулся на спину и стал катать мяч по груди.
— Знаешь, откуда у меня деньги? Я раков продаю. Ловлю, а потом продаю.
— Да кто же их покупает?
— Не у нас, а в городе. Там покупают. Да еще как! Отец ездит на базар, и я с ним.
Это было заманчивое предложение. У меня будет собственный мяч, акварельные краски, крючки для удочки, леска… Вот это Повилас — настоящий друг…
А Повилас уже оторвал ивовый прут и показывает, как плести садок. Надо идти на лов ночью, садков брать несколько. Раки почуют ободранную лягушку и полезут…
— А ты мне наготовишь этих лягушек, Повилас?
— А сам?..
— Я… Да ведь я же ни разу еще…
Как только Повилас ушел, я поймал лягушку. Она была холодная и скользкая и, точно ледышка, норовила выскользнуть из рук. Очень хотелось закинуть ее подальше. Но что я скажу, когда Повилас станет спрашивать, как дела. Надо же пойти за раками. И я пойду. И наловлю не меньше, чем Повилас. И заработаю тоже не меньше, вот посмотрим…
В четверг, поздно вечером, мы с Повиласом забрели в речку. Опускали в воду садки и вынимали раков. Опустим — вынем, опустим — вынем.
— Семьдесят первый! — объявил Повилас, кидая рака в корзину.
— Тридцать девятый, — пробормотал я недовольно. Не везет, и все. Нет, погоди, я еще покажу. Это ведь только начало…
Летняя ночь была теплая, без дождя, но мы насквозь вымокли, пробираясь по росистой траве. Одна назойливая мысль сверлила мой мозг: как же мне быть дальше с этими раками? Куда я их дену? Мой отец завтра в город не собирается. И вообще, когда я заговорил с ним об этом, он только рукой махнул: «Еще чего… Голодаешь, что ли?»
Я признался Повиласу, что не знаю, как сбыть свой улов.
— Да, дело неважное, — согласился он и задумался. Потом встрепенулся: — Знаешь что, давай их мне, я и продам.
— Правда, Повилас?
— Мне что… Сотней больше, сотней меньше…
Целый день я ждал Повиласа и мысленно подсчитывал выручку. Если по пятнадцать монет штука… А вдруг по двадцать или по тридцать… Что я куплю? Нет уж, пока ничего, не стану я швыряться деньгами, как Повилас. Вот скоплю пятьдесят, а то и сотню марок, тогда… Тогда…
Повилас пришел назавтра и протянул мне две измятые марки.
— И все?
— А ты думал сколько? — Он удивленно вытаращился и почему-то покраснел. — Половину твоих раков пришлось выкинуть. Мелкие — не раки, а тараканы. Таких и не берут.