Глава 5
Билл Гиллеспи дождался, пока шаги Джорджа Эндикотта стихнут в коридоре, и обратился к Тиббзу:
— Кто тебя просил разевать свой большой черный рот? Зачем ты влез и помешал мне подробно опросить Эндикотта? — Он сжал кулак и со злостью потер о ладонь. — Вот что, парень, убирайся отсюда. Немедленно. Плевать мне, когда придет твой поезд, двигай на вокзал и жди там. А как только он подойдет, не важно, с какой стороны, садись и отваливай. Понял?
Вирджил Тиббз спокойно встал, подошел к двери, затем повернулся и посмотрел прямо в лицо этому здоровенному хаму, заполнявшему собой почти все небольшое пространство.
— Счастливо оставаться, шеф Гиллеспи.
На выходе его остановил дежурный:
— Вирджил, это не твой чемодан остался утром на вокзале? Фибровый, коричневый, с инициалами В.Р.Т.
— Да, мой. А где он?
— Его привезли сюда. Подожди, я сейчас принесу.
Ждать не хотелось. Гиллеспи мог выйти из кабинета, а снова встречаться с этим злобным верзилой Тиббзу было не по душе. Нет, он его не боялся. Просто было очень противно.
Наконец пять томительных минут истекло, и дежурный возвратился с его чемоданом.
— Может, меня кто-нибудь подбросит до вокзала? — спросил Тиббз.
— Иди спроси у шефа. Если он прикажет, то я организую.
— Не надо.
Тиббз взял чемодан и вышел на улицу.
Через десять минут в кабинете Гиллеспи зазвонил специальный телефон, номер которого знали лишь несколько человек в городе.
— Гиллеспи! — бросил он в трубку.
— Билл, это Фрэнк Шуберт.
— Слушаю, Фрэнк. — Шеф полиции заставил себя произнести эти слова помягче, с оттенком сердечности. А как иначе? Ведь Фрэнк Шуберт держал в Уэллсе крупный магазин хозяйственных и строительных товаров, а также владел двумя заправочными станциями. Вдобавок к этому он являлся мэром города и председателем совета, вершившего все его дела.
— Билл, от меня только что вышел Джордж Эндикотт.
— И что? — Гиллеспи чуть не вскрикнул, но вовремя сдержался.
— Он приходил насчет цветного сыщика, которого притащил кто-то из твоих парней. Захотел, чтобы я позвонил в Пасадену, и местная полиция одолжила бы его нам на несколько дней. Джордж ужасно переживает смерть Мантоли.
— Да, я понимаю, — раздраженно произнес Гиллеспи. Ему не нравилось, что с ним обращаются как с ребенком.
— Я немедленно связался с тамошним шефом Моррисом, — продолжил Шуберт. — И он согласился.
Гиллеспи тяжело вздохнул:
— Фрэнк, спасибо за помощь, но я только что избавился от этого парня и, честно говоря, не хочу, чтобы он возвращался. У меня работают отличные ребята, да и сам я кое-что в подобных проблемах смыслю. Извини за резкость, но Эндикотт мне показался надоедливым занудой.
— Да, он такой, — согласился Шуберт, — и к тому же с Севера. А там у них у всех мозги перевернуты. Но, я думаю, ты все-таки кое-что не учитываешь.
— Что именно?
— А то, что тебе это выгодно. Эндикотт хочет, чтобы расследование вел его черномазый дружок. Ну и пусть ведет. Если он найдет преступника, то все равно дело будет числиться за тобой. Ведь он здесь никто. А если у парня ничего не получится, то вся вина ляжет целиком на него. В любом случае ты в выигрыше. А если откажешься от черномазого и не сумеешь быстро поймать убийцу, Эндикотт на тебе отыграется будь здоров. С такими деньгами он может себе это позволить.
— Я только что вышиб его отсюда, — вздохнул Гиллеспи.
Шуберт хмыкнул.
— Так верни, пока не поздно. В нем — твое спасение. И будь с этим парнем подобрее, пусть потрудится. А если кто что вякнет, скажи, что это по моему указанию.
— Ладно, — нехотя согласился Гиллеспи, сознавая, что попал на крючок.
Положив трубку, он вдруг вспомнил, что понятия не имеет, как искать этого убийцу. Надо радоваться, что Вирджил Тиббз так удачно подвернулся и на него теперь можно свалить всю ответственность. Сгибаясь почти пополам, чтобы сесть в свой автомобиль, Гиллеспи подумал, как славно было бы, если бы этот черномазый прокололся.
Он догнал негра за два квартала до вокзала и подъехал к тротуару.
— Вирджил, садись, нужно поговорить.
Ничего не поделаешь, пришлось подчиниться. Тиббз двинулся к машине, а Гиллеспи вдруг забеспокоился. Ведь Вирджил протащил тяжелый чемодан по жаре несколько кварталов. Это означало, что он вспотел, а Гиллеспи не переносил запах пота чернокожих. Он развернулся и поспешно опустил заднее стекло.