— А ее?
— Долорес отправил домой.
— И что потом?
— Ну подержали меня там немного и отпустили. Сказали, чтобы я больше к ней не лез.
— И с тех пор ты ее не видел?
— Как же не видеть? Она живет через два дома. Я вижу ее каждый день. Зовет снова прогуляться, но теперь уже я ученый.
— Это все?
— Да.
Тиббз решил размяться. Он встал, ухватился за стальную решетку и изогнулся.
— Ты каждый день бреешься?
Удивленный вопросом, Оберст потрогал подбородок.
— Обычно да, но сегодня пропустил — не спал всю ночь.
— Почему?
— Ездил в Кенвилл, к приятелю.
— Возвращался поздно?
— Да, около двух; может, позднее. Вот тогда я и увидел этого человека на дороге.
— И что ты сделал? Только говори как есть, а не чтобы угодить мне.
— Ну он лежал лицом вниз. Я подумал, что нужно помочь, подошел. Но он был мертвый.
— Откуда ты узнал?
— Мне просто показалось, что он мертвый, и все.
— Дальше!
— Потом я увидел его бумажник. Он валялся на дороге.
Вирджил Тиббз напрягся.
— Так-так, это уже интересно. Пойми, мне без разницы, поднял ты бумажник с мостовой или вытащил из кармана, но бумажник действительно валялся на дороге рядом с убитым? Ты уверен?
— Клянусь!
— Ладно. — Тиббз кивнул. — Что было дальше?
— Я поднял его, раскрыл. Увидел кучу денег. Ну и подумал, что, мол, ему они больше не нужны. А если я бумажник тут оставлю, его схватит первый, кто пойдет следом.
— Тут ты, пожалуй, прав, — согласился Тиббз. — И как же ты с ним погорел?
— Как-как… потом начал мучиться: ведь человека все-таки убили. Доставал бумажник, смотрел, затем двинулся к мистеру Дженнингзу. Он управляющий в банке. Я его знал, потому что работал у него по выходным. Ну, значит, я ему все выложил, а он говорит, что, мол, ничего не сделаешь, надо звонить копам. И позвонил. Меня и захомутали. Теперь вот не знаю, как быть.
Тиббз встал.
— Этим займусь я. Если ты рассказал правду, то все будет в порядке.
Он громко позвал Арнольда, чтобы тот открыл дверь.
Затем Тиббз отправился в метеобюро и проверил статистику осадков за последний месяц.
Билл Гиллеспи оторвался от бумаг. На пороге кабинета стоял его новый помощник из Пасадены. Ему не хотелось его видеть. По правде говоря, ему не хотелось видеть никого. Он мечтал добраться до дома, постоять под душем, поесть что-нибудь и завалиться в постель. Рабочий день подошел к концу, а он сегодня поднялся до рассвета.
— Ну, что у тебя? — спросил он.
Тиббз приблизился, но не сел.
— Мистер Гиллеспи, поскольку вы поручили мне расследование, я прошу освободить Харви Оберста.
— С какой радости? — воскликнул Гиллеспи.
— Он не убивал, я уверен. И теперь у меня на это есть более серьезные причины, чем я изложил сегодня утром. Формально вы имеете право держать его под арестом за воровство. Но я переговорил с мистером Дженнингзом из банка, и тот подтвердил показания Оберста. Парень действительно явился к нему с бумажником и попросил совета. Выслушав свидетельство такого уважаемого гражданина, любое жюри присяжных оправдает парня.
Гиллеспи махнул рукой, показывая, что снимает с себя ответственность.
— Хорошо, отпусти его. Тебе отвечать. Но он выглядел серьезным подозреваемым.
— Мне не нужен подозреваемый, — возразил Тиббз. — Мне нужен убийца. А Оберст не тот, кого мы ищем, я убежден. Спасибо, сэр.
Тиббз вышел, а Гиллеспи, отметив с некоторым удовлетворением, что по крайней мере негр знает, когда сказать «сэр», поднялся с кресла и хмуро поглядел на бумаги на столе. Затем пожал плечами и направился к двери. Отвечать все равно придется Вирджилу, а он, Гиллеспи, останется чистым.
В начале первого ночи Сэм Вуд вновь сел за руль патрульного автомобиля. Проверил в баке бензин и выехал с полицейской стоянки. Ему предстояло провести восемь часов один на один с городом. Но в эту ночь все казалось необычным. Ведь где-то здесь, в этом городе, скрывался убийца — злодей, для которого жизнь человека ничего не стоит.
«Сегодня я должен смотреть во все глаза и прислушиваться к каждому шороху», — думал Сэм, сворачивая на запад по своему обычному маршруту. На пару минут дал своему воображению разыграться, представив, как он ловко выслеживает и ловит преступника, который по дороге в полицию во всем признается.
«Но легко не получится, — осадил он себя. — Ведь за убийцей все преимущества. Он невидимка. Может спрятаться где пожелает и напасть когда и где захочет. А вдруг преступник решит, что я для него опасен, и начнет на меня охоту? Прямо сегодня ночью».