— Поконкретнее, пожалуйста!
— Ну… В общем, позвонили, завели разговор насчет выборов…
— Ага! Тут-то вы и сели на своего любимого конька! — улыбнулся Алексеев. — Про Любителей пива рассказали?
— Было дело… — тихо призналась пенсионерка Сухова.
— Вот так-то и рождаются слухи о пьянстве работников правоохранительных органов! — засмеялся опер.
— Слухи? — ехидно переспросила Мария Даниловна.
— Ну, короче! Что дальше?
— А дальше человек на другом конце провода вдруг заявляет: имейте, мол, в виду, что девятнадцатого декабря мы всех вас к стенке поставим!
— Девятнадцатого? — наморщил лоб Алексеев. — Почему — девятнадцатого? Выборы же семнадцатого?
— Ну-ну, — усмехнулась собеседница. — Вот и я что-то в этом роде сказала. А там вдруг раздается зычный гогот… Отсмеявшись, человек сообщает, что все это — не более чем тест на стереотип мышления! Оказывается, практически все люди тотчас же удивляются, почему именно «девятнадцатого»! И ни один не спросит: «Почему, за что — к стенке?»! Представляете? Вот до чего нас довели!
— Не знаю, до чего они — нас, а вот вы меня сейчас точно доведете! — сердито сообщил Петруха. — Переходим к делу. Ладан я купил, свечки… — Он потянулся к шкафу, вынул несколько толстых восковых свечей и бережно завернул их в бумагу.
— Разве это все?
— Нет, сейчас! — Хозяин быстро сновал по комнате, упаковывая сумку. — Телевизор выключите, — напомнил он гостье, продолжающей праздно сидеть в кресле.
— Ну, теперь все! — довольно вздохнул он, застегнув сумку.
Раздался телефонный звонок. Мария Даниловна дернулась было к аппарату, но хозяин сердито остановил ее:
— Мало вам?
— Нет, нет, Петруша, что вы! Я больше не буду…
— Сейчас автоответчик подключится, а нас уже все равно, считайте, что и нет! — сказал Алексеев.
Он помог гостье надеть пальто, откусил большой кусок от буханки хлеба и задумчиво произнес:
— Уж полночь близится… Хотим мы того или нет…
— Пора! — решительно кивнула Сухова.
— Господи, благослови! — перекрестился Алексеев, и заговорщики отправились на задание…
— Вы не устали? Может быть, я хоть дипломат понесу? — с трудом поспевая за быстро шагающим опером, предложила пенсионерка Сухова.
— «Хоть!» — хмыкнул тот. — Да я вам и сумку, в которой ничего особенного нет, и ту не поручу!
Мария Даниловна обиженно засопела.
— Да нет, поймите меня правильно! — пошел на попятную Алексеев. — Просто мне не тяжело, а вам зачем перетруждаться?
— Логично, — ответила Сухова, оставшись при своей обиде.
Они подошли к подъезду. Петруха бросил взгляд на окна последнего этажа. В квартире было темно.
— А вдруг никого нет? Вдруг он ушел? — обеспокоенно спросила Мария Даниловна.
— Ручаться на сто процентов не могу, — сказал опер, — но попробовать все же стоит. Да и на этаже мы сможем кое-что узнать…
— Что же?
— Всему свое время! — назидательно прошептал Петруха.
Молча они поднялись по окутанной тишиной лестнице, наполненной неприятными затхлыми запахами.
— Кажется, пришли! — тихо сказал Петруха.
Мария Даниловна в недоумении уставилась на дверь нужной им квартиры. На ней висела криво прикрепленная полоска бумаги с лиловым, размытым по краям штампом.
— Что это? — изумленно спросила она.
— Это? — спокойно ответил Алексеев и, наклонившись, внимательно рассмотрел бумажку. — Все в порядке. Он дома и один!
— Откуда вы знаете? — не поверила Сухова.
— Ну как же! Уходя, я налепил вот это, — небрежным движением Петруха отодрал полоску. — Так, на всякий случай. Если бы она оказалась порванной, это могло бы означать, что Толик ушел совсем; ушел и вернулся; появился, наконец, сосед; пришел кто-то из гостей… Да мало ли что! Но я рискнул — зато теперь мы наверняка знаем, что квартиру он не покидал!
— А если через окно, по трубе? — предположила Сухова.
— Скорее в трубу. На помеле, — пробурчал опер. Он достал из кармана бумажные полоски с печатями, на этот раз две, смазал их клеем и аккуратно прилепил так, что частично они держались на двери, а частично болтались у косяка.
Тихо проникнув в квартиру, заговорщики притворили за собой дверь. Снаружи создалась иллюзия, что помещение опечатано милицией…
Было темно.
— Начинаем? — еле слышно произнес Алексеев.
— Да… — кивнула Мария Даниловна, успевшая подготовиться во время Петрухиных манипуляций с бумажками.
— Сейчас… — прошептал опер. Он открыл сумку и быстро достал все необходимое…