— Как унесла? Назло?
— Да вряд ли… Хотя вы, женщины, народ непредсказуемый…
— Ну уж… — обрадовалась сомнительному комплименту Мария Даниловна.
— Я, знаете ли, в выходной в баню ходил… Да… Вот и отдал ей на сохранение, а потом забыл — то да се, прописи эти… Вот неприятность!
— Извините, Петр Алексеевич, я вот заметила: когда вы мальчика арестовывали, вы ему какой-то… жетон, что ли, показали?
— Ну да, жетон… — засмущался Петруха. — А что еще было делать? Надо было что-то предъявить!
— Какой же жетон?
— Ну этот, обычный, контролеров в транспорте…
— Откуда он у вас?
— А, — отмахнулся Алексеев. — Пойду лучше Олесе позвоню… Днем звонил уже — занято было, потом и коллеги подъехали… — Он решительно вышел из комнаты и спустя несколько минут вернулся, уже сильно обескураженный.
— Так и не приходила? — осенила Сухову догадка.
— Да нет… Пришла… Глупо так примирение с поиска документа начинать… Плакала… Так дело-то вот в чем: нет его у нее!
— Нет?
— Нет. Было, а теперь полезла в сумочку, перерыла — и нет!
— Может, в транспорте украли?
— Вряд ли… Она сказала, что после ссоры зашла к подруге, та в соседнем подъезде живет… Просидела полночи… А там — гости, целая квартира народу! И сумочка — в коридоре, бесхозная… Ищи теперь его свищи… Вот проблема. Думал, меньшее из двух зол, а вышло… На работе теперь…
— Жалко… — посочувствовала слушательница.
— Ладно, вы-то тут ни при чем! Сам разберусь. Вы ведь мне тоже что-то хотели сказать?
— Я… — потупилась Мария Даниловна. — Да нет, ничего особенного сравнительно с вашими делами…
— А все же? — настаивал Петруха.
— Ну, сны меня замучили… Опять про Египет… Лет тридцать уже такое не снилось…
— Сны! — выдохнул Алексеев. — Снова вы за свои глупости! Подождите, почему Египет? Вам же про метро? Или не вам? Кто же мне про метро вкручивал? Станция «Рыба»… Нет, точно вы! Не отпирайтесь! И… почему тридцать лет? Вы что же, бывали там?
— Бывала, — улыбнулась Мария Даниловна. — Поначалу все забыть не могла, все сны вокруг этого крутились…
— Романтическое путешествие? — засмеялся опер. — Круиз, роман? Хотя нет, какие же круизы в те-то годы…
— Да уж… Далеко не круиз, — загадочно подмигнула Мария Даниловна. — И всего-то несколько, считай, дней… Ну и дураки же эти арабы! На них пушки смотрят, а они — развернутся неизвестно куда, ручки сложат и гудят по-своему… Вот и продули…
— Ну не «неизвестно куда», а в сторону Мекки, — разъяснил опер. — Они-то действительно проиграли семидневную войну… И вы, стало быть, вместе с ними…
— Да… Давно это произошло… Вас, наверное, еще на свете-то не было?
— Ну, вы мне льстите… Ладно, — встав, Алексеев кивнул и собрался к выходу.
— Погодите, а сон? Растолкуете?
— Нет уж, извините, но я и сам в эту ерунду не верю и вам не советую.
Мария Даниловна осталась одна. Тщательно подметя пол за нежданными гостями, она присела, размышляя, как бы ей провести сегодняшний день…
Дождь кончился, и Мария Даниловна с удовольствием вдохнула свежий сентябрьский воздух. На душе потеплело, когда она подумала о том, как же обрадуется Петруха ее приобретению. Спрятавшись от дождя в какой-то крохотный полуподвальный магазинчик, она с удивлением обнаружила в его ассортименте прописи с крокодильчиками на обложке и немедленно купила сразу несколько штук в помощь Петрухиному окончательному примирению. Теперь же она сидела на скамеечке под желтеющими деревьями, курила и раздумывала, чем бы заняться дальше.
«Дома Петрухи нет… А рабочий телефон я забыла… Может, просто по „02“ позвонить? Или заругаются… Не знаю, право… По идее, они должны продиктовать номер нужного мне отделения милиции, — вот так я и сделаю! Все равно автомат пока занят… Докурю — и попробую что-нибудь разузнать. Надо же ему приятную новость сообщить…» Последние мысли пенсионерка Сухова додумывала как-то вяло. Внезапно ее охватила необычная слабость, она прикрыла глаза и уже не смогла их открыть, погрузившись в глубокий сон прямо на скамейке. Сигарета обожгла ей пальцы, но она даже не заметила этого. Рука разжалась сама, окурок выпал на землю… Мария Даниловна ровно дышала, откинувшись на спинку скамьи…
Накрапывал противный мелкий дождик, и пожилая женщина раскрыла зонт. «Пора срочно заканчивать, — думала она, уверенно шагая в нужном направлении. — Скоро без плаща на улицу и не выйдешь. А с верхней одеждой не избежать осложнений… Ну, если сегодня не повезет! Нет, должно… Жизнь же как зебра, полосами… Не бывает, чтобы одни неудачи… Так, все, вот она!» Поеживаясь от сильного ветра, она свернула с Лермонтовского проспекта и пошла по одной из перпендикулярных улиц. Совсем неподалеку от поворота на одном из домов висела вывеска: «Медицинский кооператив „Улыбка“», но женщина, отметив ее краем глаза, степенно прошествовала дальше. Она свернула в следующий подъезд, вернулась обратно на улицу, затем зашла в арку и, внимательно осмотрев ее, вновь продолжила путь… Развернувшись в конце улицы, пожилая женщина направилась к Лермонтовскому, продолжая тщательно исследовать окрестности.