— И не говорите… Я ведь вас подозревал! Смешно вспомнить!
— Следили… А я… ну да, калач тертый! — засмеялась Мария Даниловна. — Думаю порой, как же сильно моя жизнь за этот год переменилась! Наполнилась приключениями, опасностями! Да и я сама… Не могла даже представить, что способна буду на подобную прыть!
— Да уж… — покачал головой Петруха. — Подумать только, ведь с вашей помощью мы прихлопнули этих душегубов на острове! Как вы бесстрашно сражались, а какую смекалку проявили! За вас! — он поднял рюмку.
— За меня! — согласилась пожилая женщина. — До чего же вкусно! Где вы это вино покупаете?
— Да это подарок… Однокурсник бывший зашел, угостил…
— Хороший, выходит, однокурсник!
— Ничего, — кивнул Алексеев. — Жаль только человека, сам свое будущее в кагоре утопил…
— Алкаш, что ли? — поморщилась Мария Даниловна.
— Ну, не совсем еще… Это, знаете ли, бич профессии, можно сказать профзаболевание…
— Как же таких в органах держат? Сами с алкашами боретесь, — и сами же пьянствуете! — возмутилась она.
— При чем тут органы? Мы же с ним вместе в семинарии учились! Он закончил, стал священником, только, дурак, целибат принял…
— А это что за пойло? Про «Красную шапочку» слышала, известная отрава… А это что? Что-то новенькое, заморское?
— Ну разве что заморское… — усмехнулся Петруха. — Только из другой области… Перед принятием сана человек должен определиться относительно супружества.
— Знаю, знаю! Или поп, или монах! — блеснула эрудицией Мария Даниловна.
— Ну, не совсем так… Семинарист, верно, может принять образ ангельский, то есть монашество; может жениться; а может, если не чувствует достаточно сил для подвига иноческого, это ведь весьма непростой путь… В этом случае, если он не желает связывать себя узами брака, но хочет стать священником, он дает обет безбрачия, целомудрия — что-то наподобие католического, в России это сравнительно недавно укоренилось… Но обещания обещаниями, а жизнь-то гораздо сложнее! Некоторые не выдерживают… Несколько лет назад на Украине митрополит был… многодетный! Рыба гниет с головы… Что уж говорить о рядовых служителях культа!
— И ваш этот знакомый тоже загулял? — предположила Мария Даниловна.
— Да, знаете старую церковную притчу? Одного монаха бес начал искушать, заставил выбирать: или вина выпить, или мяса съесть, или с женщиной, ну, того-этого… Монах по простоте душевной подумал: «Ну что будет от стакана вина? В иные дни церковный устав допускает употребление оного…» Выпил. Потом так хорошо стало — мяса съел… Ну а после и к женщине потянуло… Так и с отцом Илларионом было… Служить после этого он уже не мог: узнали, расстригли, в данном случае сана лишили, — расстригают ведь постриженных в монашество при тех же «заслугах»…
— Вот, значит, что означает «расстрига»! — удивилась хозяйка.
— Теперь он, — продолжал Петруха, — на одном приходе пономарем, псаломщиком, и виночерпием заодно…
— Разве есть такая должность? Неплохо! — улыбнулась Мария Даниловна.
— Официально, конечно, нет. Он сам учредил — достает для храма кагор, ну и не только для храма, ясное дело…
— Тут я его понимаю, — кивнула пожилая женщина. — До чего же вкусно! Налейте, пожалуйста, еще!
— С удовольствием.
Они выпили еще и еще. Беседа плавно перетекала с одного предмета на другой, старушка вспоминала молодость, оперуполномоченный рассказывал о курьезных случаях на работе… Мария Даниловна выбежала в коридор ответить на телефонный звонок. Когда она вернулась, Петруха от нечего делать листал книги, лежащие на столике.
— Что это вы — снами интересуетесь? — с улыбкой спросил он, листая «Сонник».
— Да! — оживилась Мария Даниловна. — Решила вот внести ясность… Может, вы посоветуете? Здесь, — она махнула рукой в сторону книги, — ничего толкового не нашла… Меня один и тот же сон преследует — подробности разные, а смысл один и тот же…
Петруха не успел остановить словоохотливую собеседницу; она, закурив, продолжала щебетать:
— Почти каждую ночь мне снится что-то связанное с метро… Обычно я куда-то в нем еду, затем оказывается, что не могу найти выхода, иду по длиннющим туннелям, читаю противоречащие один другому указатели, иду, выхода все нет… Тогда я возвращаюсь на платформу, сажусь в поезд, а он ездит по кругу, типа как в Москве по кольцевой, только между двумя станциями — туда и обратно, а на улицу уже не выбраться… Действуют все время разные люди, или еду я все время с разными целями, но в конечном итоге оказываюсь в этой безнадежной подземной западне… Сегодня вот вновь проснулась в холодном поту: как обычно, села — уже в конце сна — в вагон, машинист объявляет: «Следующая станция — „Рыба“!» Почему — «Рыба»? Не знаю… Во сне меня это совершенно, представьте, не удивило, я даже стала прикидывать, что «Рыба» где-то неподалеку от «Обухова» и как, мол, я оттуда смогу верхним транспортом домой добраться… А из метро не выйти… И все сначала… Как бы вы это растолковали? — с надеждой воззрилась она на опера.