Ева. Вам не понять. Женщины всегда такое чувствуют. Может они и любят несколько раз. Или влюбляются, неважно, какие тут слова… Всегда есть один. Тот самый… Вот он – раз и навсегда.
Врач. У мужчин тоже такое есть.
Ева. И как вы мужчины поступаете?
Врач. Сердце нельзя вырезать. Память нельзя стереть. Хотя бывали случаи....
Ева. Давайте без фантастики.
Врач. Иногда хочется сказать что-нибудь воодушевляющее, но у меня это плохо получается… Я никогда не искал счастья. Я искал тишины и покоя. И скажу, что в моей жизни было и счастье и тишина, и покой. Со временем я понял, что из этих трех состояний наиболее легко достижимое – счастье. Но познав его, мы уже не находим покоя в его отсутствии и уже не слышим тишины за стуком своего сердца. И всё же… знаешь, что меня спасало в самые трудные моменты? Нет… не вера в светлое будущее, а безверие. Возможно, это покажется тебе странным, но именно безверие вытаскивало меня из глубочайшей депрессии. Безверие убивает страх, а это уже первый шаг к свету.
Ева. Но, как же… Ни во что не верить?
Затемнение.
Действие 3
Акт 1
Проходит больше шести лет.
Евин подъезд. Немного повзрослевшая Ева выходит на улицу. На ней пальто, у нее новая прическа. На скамейке сидит Ярослав, увидев ее, он судорожно вскакивает.
Ева. Ярослав Сергеевич, это вы?!
Ярослав. Да. Я хотел позвонить. Даже узнал ваш номер. И почти набрал, но… Я не знал, что говорить.
Ева. Почему вы здесь? Или… почему не поднялись?
Ярослав. Мне неловко было стеснять вас и ваших родителей… (мнется) Пришел увидеть тебя, узнать, как ты.
Ева. Как вы разыскали меня? Столько лет…
Ярослав. Мне нужно поговорить с тобой.
Ева стоит в дверях. Никто не двигается. Смотрят друг другу в глаза, молча. Потом Ева выскакивает, захлопывает дверь, хватает Ярослава и тянет в противоположную сторону сцены, под дерево.
Ева. Зачем ты пришел? Узнать как дела? Как я жила? Первое время только и думала, как бы мне не сдохнуть. От тоски. Это было ужасно. И нет ничего ужаснее для женщины, чем быть отвергнутой… А любовь была как чума. Она разъедала меня. Но время шло… Я существовала. Я думала, что не смогу без тебя жить. Но все еще жива, пока что жива…
Ярослав. Ева, милая…
Ева. Не перебивай, пожалуйста. Я поняла, что трачу слишком много усилий, чтобы бороться с этим чувством, избегать его… И я полностью открылась этой любви. Она затопила меня. Заполонила. Я стала ходячим сосудом любви. Ты был везде и повсюду. Чтобы ни делала, и где бы ни была. Ты и только ты…
Ярослав. Ева, я чувствовал это…
Ева (поменявшись в лице и озлобленно). О! Брось притворство. Это было только мое чувство. Тебе было совершенно плевать кто я, что и где. И если бы подохла, в твоей жизни все было бы также… В один момент я очень четко осознала, что никогда моей мечте не сбыться. Ты не будешь со мной. Не уйдешь от Альбины, будешь стыдиться Сашку… Мерзко это все. Ты трус. Вы все трусы… Вы хотите, вы вожделеете… Иногда решаетесь на измену, удовлетворяете свою похоть и охотничий инстинкт и обратно в норку – к выстиранным трусам и носкам, сваренным борщам и отутюженным рубашкам… А потом, когда надоевшее тело будет лезть к вам с нежностями, будете вызывать в памяти сладострастные картины, или удачный левак… но вы никогда не думаете о чувствах, ни той, ни другой. Вы думаете о своей выгоде.
Ярослав. Ева, Господи…Что ты несешь? Откуда в тебе столько злости?
Ева. А чего ты ждал… любви? Откуда ей взяться? Она высохла. Иссох источник… выгорело дотла… прощайте.
Ева разворачивается и быстро уходит за сцену. Ярослав стоит.
Ярослав. Ведь я даже не успел ей сказать главного. Что думал о ней.
Затемнение.
Та самая скамейка у дома Евы.
Марина (нянчит ребенка в коляске, он периодически плачет). И чего он хотел?
Ева. Я понятия не имею. Но меня теперь трясет всю. Он – единственное, что может меня вывести из себя. Годы, просто годы, положенные на то, чтобы забыть и научиться жить с этим…
Ребенок сильно хнычет.
Марина. Тише, мой хороший…
Ева. Никогда бы не подумала, что ты станешь хорошей мамой. Раньше у тебя только гулянки и деньги были на уме.
Марина. Любовь все меняет.
Ева. А, что папаша его?