— Ни за что на свете не пропущу этого, — заверил я их. — А теперь, давайте найдем немного того шампанского, которое мне обещали, и начнем уже праздновать.
* * *
Поздним вечером, когда всё наконец успокоилось и все разошлись по домам — и комнатам в лодже Зендера и Беннета — я поймал себя на том, что не отрываясь наблюдаю за Озом в другом конце небольшой кухни. Он как раз вытирал полотенцем последний бокал для вина, и я не мог оторвать взгляда от движения его рук, когда кольцо на пальце ловило кухонный свет и, сверкая, отражало его.
— Должен признаться, как бы мне ни нравилось держать Атти, это просто фантастика — иметь возможность передать его в надежные руки, когда он начинает недовольно ерзать, — признался Оз.
Он болтал со всеми без исключения во время пикника, и я мог с уверенностью сказать, что Оз чувствовал себя на седьмом небе, находясь среди такого количества людей, с которыми можно поговорить.
— Мы никогда по большому счету не обсуждали, хочешь ли ты иметь детей, — заметил я.
Убрав последний бокал, он повернулся ко мне, положил кухонное полотенце на стол и скрестил руки на груди. Внимательно изучая меня взглядом, Оз прислонился задницей к стойке.
— На самом деле, нет. Но, думаю, что был бы не против, если бы ты этого захотел. А ты хочешь?
Я глубоко вздохнул.
— Не совсем. Не пойми меня неправильно, я обожаю детей, но мне хотелось бы иметь возможность вернуться в конце дня домой, где меня ждешь только ты. Не знаю, как бы я отнесся к тому, что пришлось бы делить тебя с ребенком. Мне уже достаточно сложно не ревновать тебя к вон той лысой пиранье.
Бросив взгляд на Бу, лежащую на спине посреди кухонной кроватки, как будто ей и дела никакого нет до окружающего мира, я подошел к Озу и притянул его к себе.
В его глазах появился дразнящий блеск, когда он посмотрел на меня.
— Знаешь, вместо детей мы могли бы завести еще одну…
— Не-а.
Я поспешно накрыл ртом его губы, чтобы он не успел даже рассмеяться. Как и в случае с тканью Ральф Лорен что-то-там-еще мы оба знали, если Оз захочет еще одну собаку, мы заведем еще одну собаку.
И меня это вполне устраивало.
То, что делало Озиаса Балларда счастливым, меня делало еще счастливее.
— Пойдем в постель, почти-муж, — пробормотал я ему в губы. — Пусть я, возможно, и не горю желанием, чтобы в моем доме кричал младенец, зато чертовски уверен, что хочу слышать, как здесь кричит Оззи, особенно этой ночью.
— Мгм, — промурлыкал он мне в рот.
Я попытался запустить руки под пояс его модных узких джинсов сзади, но они оказались слишком тесными.
— Снимай штаны.
— Мгм, — снова промурлыкал он, в то время как его восхитительный язык и не думал покидать мой рот.
Я дотянулся к его поясу спереди и с трудом расстегнул ширинку.
— Нужно, чтобы тренды стали мешковатыми, — пробормотал я, отстраняясь и пытаясь сосредоточиться на том, что делаю. — Такими темпами, я никогда тебя не раздену.
Оз оттолкнул мои руки и уже через ноль целых пять десятых секунды оказался полностью обнажен.
— К-как? — удивленно спросил я.
— Модели должны уметь переодеваться быстрее, чем Флеш. Вот, смотри.
В мгновение ока я тоже оказался голым, и стоял на кухне, прижавшись к восхитительно обнаженному телу Оза, ощущая, как он намеренно скользит и трется об меня, пока наши члены не нашли друг друга.
— Нннгх…
Оз рассмеялся и повел меня за собой, пятясь в спальню.
— Угу...
Он едва успел захлопнуть дверь спальни, как я крепко сжал его ягодицы.
— Такой чертовски сексуальный. Обожаю твою охренительную задницу.
Его глаза сузились.
— Почему мне кажется, что теперь, когда я больше не модель, ты чаще хвалишь мой зад?
— Потому что ты наконец-то нарастил немного мяса на кости, и мне есть за что ухватиться? — я наклонился, чтобы укусить его в любимое место на шее.
— Или потому что я теперь толстый, а все, что ем, откладывается прямиком на заднице?
Я отшатнулся в шоке и уставился на него.
— Еще раз назовешь себя толстым, клянусь Богом…
Выражение лица Оза смягчилось, и на нем появилась прекрасная улыбка.
— Я просто шучу. И хотя, должен признать, лишний вес требует некоторого привыкания, знание того, как сильно это тебя заводит, весьма помогает. Я знаю, что не толстый, детка. И пока ты считаешь меня сексуальным, остальное не волнует.