Размышления прервал резвый свист сверху. Поднимаю голову, а на меня стремительно летит нечто огромное. Сглатываю, внутренне сжимаясь. Надеюсь, не рояль или комета!
Руки, уже готовые к защите, сомкнулись над головой, но столкновения не дождались ни в следующую секунду, ни потом. Опускаю их и боязно открываю один глаз. Высокие кованые ворота из готической эпохи.
— Просто ворота. Ворота в воздухе, и ничего более, — утешала себя вслух.
От них веяло леденящим душу холодом, будто ещё недавно они перекрывали проход на забытое веком кладбище. Внезапно металлический замок издал такой пронзительный скрип, что в ушах от него продолжало звенеть и после. Из раскрытой щели показалась поистине страшащая бездна, а из неё кто-то протянул свою костлявую конечность. От неё исходили клубы едких паров лилового окраса, а сама клешня была необъятных размеров. Тело неприятно завибрировало до самых корней волос, а в горле застрял очередной комок ужаса. Я оступилась назад, лелея в надежде, что меня не заметят. Но, кажется, в чужие лапы этот план и вовсе не входил.
Не дождавшись должной реакции, громадная конечность ещё более выглянула наружу и схватила меня за руку, где с плотью срослось кольцо. Не ожидая от самой себя, завизжала голосом резанного поросёнка, пытаясь вырваться из лап смерти. Но всё было тщетно…
— Добро пожаловать, — загробным голосом оповестил владелец костяной клешни.
С недолгим облегчением вырвала посиневшую кисть и принялась её растирать, как вдруг под ногами пропала невидимая опора, и тело неумолимо полетело вниз.
Резко приземлившись на деревянные половицы, закашлялась от поднявшегося слоя пыли. Кто-то прокричал и осыпал лестными эпитетами. А стоило оглядеться, увидела перед собой более четырёх десятков пар глаз. Они светились под покровом тени и казались будто ниже несколькими уровнями. Покрутила головой, расширяя обзор на масштабы проблемы, в которую угодила, — сцена. Отлично, я в театре! И даже в качестве актёра!
Опора снизу подозрительно зашевелилась, и вскоре я была грубо сброшена в сторону.
— Ты кто такая, мерзавка?! — заверещала дамочка, что ненароком хорошо приложила меня головой о торчавший гвоздь из пола.
В глазах, уже в который раз за сегодня, виднелись звёзды, а ситуация никак не становилась ясней. Пора бы брать себя за барки и смотреть правде в глаза!
Открыла. Посмотрела на зажжённые сферы, повисшие в воздухе без поддержки чего-либо. Узрела среди них пышную, с чёрным бантом, удавку на потолке. Опустила взгляд на опрокинутые табуретки. Затем посмотрела на взбешённую дамочку с розовыми волосами, взбитыми, как сахарная вата, и не менее полосатые в салатик панталоны, непозволительно выглядывающие из-под коротких джинсовых шорт. Напряжение сошло на нервный хохот. Ей-богу, цирк на выезде!
— Вы посмотрите! Она ещё и ржёт, как колхозная кобыла! — слышала сквозь смех. — Дура, ты мне спектакль сорвала!
— Ахах, — раздалось из зала. — Молли, не бухти! Это было эффектно!
— Да! С верёвкой и мылом нынче не в моде, а вот с проломленной сценой и оседланной тобой — феерично! — беззаботно поддержал другой голос.
Очередной приступ задорного хохота оглушил весь холл, что пол под ногами начал дрожать. И в этот момент, пока никто не обращал внимания на «главных героев», меня грубо схватили за воротник и силком поволокли в самый угол, куда не доставал ни один лучик света.
— Ты кто, самозванка? — угрожающе прошипела клоуниха и выжидающе уставилась на меня.
Было страшно, до дрожи в суставах, смотреть в её горящие глаза, будто девушке в голову поместили фонарик вместо…
— Ай! — меня огрели приветливой пощёчиной.
— Повторяю в последний раз. ТЫ. Кто? — А от голоса мороз по коже.
— А-александра! — Поспешно прикрыла ладонью ещё не тронутую сторону.
— Номер!
— Что?
О, боги! Как хорошо, что я защитила щеки!
— А-ай! — забрыкалась ногами от нехилого щелчка по лбу. — Стерва!
— Знаю. Номер, — потребовала вновь.
— Да какой номер? Дома, банковской карты, телефона, палаты… — начала перечислять первое, что на ум приходило.
На меня ещё раз замахнулись для удара, как неожиданно рубин на кольце сверкнул молнией. В светящихся глазах сначала промелькнуло недоумение, затем неверие, после него осознание, которое завершилось оглушительным смехом.
— А-ХА-ХА-ХА!!! — пришлось заткнуть уши. — От, придурок! Еблитта блондинистая! Аха-ха-ха-ха!
Розововолосая уже лежала на полу, крутясь из стороны в сторону и вытирая выступающие слёзы.
Пользуясь случаем неудержимого приступа чокнутой дамочки, я собралась с мыслями, лихорадочно ища выхода из темноты, и поспешила ретироваться. Ринулась было в сторону, как меня тут же придавила сильная хватка женской руки.
— Ну, уж нет, — с усмешкой отозвалась женщина. — Ты мне должна, и это будет честно отработано.