Пришлось быстро нагонять мужчину, чтобы не потерять из виду. Однако, стоило только дойти до середины уже блестящего от долгого и мучительного отдраивания кафеля со всеми поверхностями, как Кристиан, внезапно опомнившись, развернулся в обратном направлении.
— Демоново… Как я мог забыть… Надобно бы отдохнуть… — не прекращал бурчать он себе под нос.
И с последним замечанием я была как никогда согласна. Поведение ищейки действительно настораживало, не говоря уже о том, что единственный канделябр с переходом располагался в обеденном зале. Ему бы прилечь и поспать. Часиков… на сутки.
Оказавшись между знакомых голубых стен коридора, мы направились в его самую дальнюю и неосвещённую часть. Я семенила позади и рассматривала иссиня-чёрный мрамор с бодро извивающимися белыми прожилками. Голове было совсем тяжело из-за прибавившегося количества ненужных мыслей о том, что так некстати решили поведать. Конечно, я была признательна за правду, но не сейчас, когда выдержать реальность стало почти невозможно. И каждый раз прокручивая разговор в голове, приправленный собственными чувствами, я балансировала на краю пропасти. Но самое худшее, что на моё падение влиял ветер, готовый хлынуть резким порывом в любой момент. Поэтому в первую очередь необходимо всё разложить по полочкам, оттеснив эмоции на задний план.
Выходит, Кристиан не просто попал впросак, когда его Перо перешло ко мне, и теперь, наконец, прояснилось, почему он когда-то обмолвился о двух жизнях. Всё это время, пока я тряслась за собственную шкуру, его жизнь медленно ускользала, перетекая в мою. Он изначально знал, что для него ошибка в любом случае обернётся смертью. Неужели он действительно присматривал за мной, зная свой конец? Но тогда возникает другой вопрос… Почему бросал в самый ответственный момент? Или ему известны исключительно радикальные методы обучения, когда кидаешь на самую середину озера и наблюдаешь со стороны: выберется или потонет? Но ведь он тоже мог погибнуть в случае, если бы я не справилась… Кристиан, о чём ты только думал?
Подняла взгляд с мрамора и несмело мазнула им по спине мужчины: осанка всё также пряма, но шаг чуть замедлен и стук каблука не так гулок. В глазах вдруг нестерпимо защипало, что их пришлось немедленно отводить в сторону голых стен и усиленно вытирать шифоновыми рукавами, чтобы позорно не разреветься в голос. Кажется, это никакая не жалость и не чувство несправедливости… Эти слёзы вызваны более глубокими и значимыми чувствами, корни которых плотно впивались в самое сердце: то сжимая его, то разрывая на части.
И теперь, сложив недостающие пазлы мозаики, почему я не вижу полной картины? Неужели из-за того, что не могу даже представить себя ищейкой или из-за возможного отсутствия причины моего теперешнего положения? Кристиан… Кажется, пришло время сознаться не только самой себе.
— Крис, я лю… — тихо начала, но тут же упёрлась лбом в спину мужчины и растеряла остатки смелости.
— Пришли, — оповестил он, прикасаясь к огоньку свечи и отходя в сторону, чтобы пропустить даму первой. — Прошу.
Посмотрела на поплывшую перед глазами воронку, которая с точностью передавала смешанные чувства, царящие внутри. Я не обращала внимания на то, как вежливо передо мной склонили голову, приглашая рукой пройти в комнату, полностью сосредоточенная на хаосе в себе. Лишь когда спины коснулись ладони, холод которых ощущался сквозь ткань, я будто очнулась ото сна и поспешно шагнула в тёмную дыру. От резкого движения впервые споткнулась о «порог» стены и приземлилась прямиком на молочные плиты. Мне даже не стоило поднимать головы, чтобы узнать помещение: побывав в бальном зале единожды, я запомнила его навсегда.