Сегодняшний день явно был перенасыщен эмоциональным состоянием, что я затруднялась озвучить ингредиенты намешенного внутри меня коктейля чувств. Умом я понимала, что ничего доброго не выльется из этого, но другой, более впечатлительный и ранимый орган упорно шёл против разума, заставляя переживать при каждом зрительном контакте с причиной его волнений. Я боялась переступить за возведённые собой рамки, случись со мной необузданный порыв чувств. Надо было срочно переключиться на что-то ещё, чтобы не повязнуть в плену манящих глаз мужчины. Но, как назло, в голове гулял ветер, услужливо уступая сердцу и прогоняя лишнее прочь.
Часто заморгав, скромно скосила взгляд в сторону, сделав вид, будто увлечена и без того изученным вдоль и поперёк интерьером. Однако мужчина и здесь нашёл, за что зацепиться.
— Даже свечи заменили светлячки… Не мудрено, если с тобой весь дом оживёт, и окна сговорчивее станут.
Нет, с этим надо немедленно что-то делать! Иначе меня раньше положенного изведут, сведя с ума. Так, о чём я хотела его спросить, что даже руки чесались придушить? Точно!
— А что за письма ты хранишь у себя в кабинете? — слишком бодро спросила я, разворачиваясь к мужчине.
С лица Кристиана враз слетела маска радости, обнажая отстранённую холодность. Он с минуту задумчиво смотрел на меня, будто размышляя: а стою я его ответа? После, что-то хмыкнув своим умозаключениям, раскрыл и эту тайну.
— Видишь ли, кому-то на долю выпало счастье быть связаным с Проклятым. И хотя Чистые души в этом не виноваты, так или иначе они страдают при разрыве связи: кто-то из них переносит эти переживания, свыкается и живёт себе дальше, а кто-то ступает на тёмный путь, проливая свою или чужую кровь…
— И ты решил вместо кого-то успокаивать родных письмами от мёртвых душ? — перебив его, закончила я.
— Не совсем. Эти письма — лишь подготовка почвы к оповещению о смерти. Не более.
— А-а… То есть моя скоропостижная свадьба с каким-то негритосом — вспахивание почвы для родных? Хм, а почему же не англичанин… немец? Или можно было уже выбрать австралийца на худой конец, если цель заключалась в том, чтобы до меня не добрались родительские руки.
— Нет. Африка надёжней, — решительно не согласился он.
— А что, были случаи разоблачения?
В ответ в меня неодобрительно метнули предупреждающий взгляд, после которого я благоразумно умолкла, лукаво улыбнувшись. Однако теперь я полностью убедилась: сколько бы Кристиан не строил из себя отчуждённую глыбу льда, он всегда обладал мягким сердцем.
Обоюдно согласившись с молчанием, мы снова погрузились в очаровательную и совершенно незнакомую мелодию, которую даже Кристиан не прокомментировал. Возможно, сейчас звучало личное сочинение самого Нара, но даже если и так, я бы смело могла его назвать одним из величайших композиторов, особенно нашего века. Чуть склонившись набок, я удивлённо отметила, с каким самозабвением отдаётся искусству восьминогий слуга. Невольно захотелось самой стать частичкой шедевра и единственное, что меня останавливало от этого необдуманного действия — абсолютное отсутствие слуха вкупе с неумением играть.
Откинувшись на спинку кожаного кресла, глазами ещё некоторое время изучала ночной потолок с крохотными бисеринками едва мерцающих гирлянд, пока в голове неторопливо поднимался рой вопросов. Нар, он ведь тоже не просто так здесь оказался и уж точно не в том же положении, что и я. Тогда что же послужило тому причиной? Сам слуга следит за домом, являясь его неотъемлемой частью. Но он же не просто с воздуха свалился. Значит, всему есть свои объяснения, до сути которых надо бы докопаться. Однако с этим разберусь чуть позже. А пока мне ещё никогда не было так уютно…