Часть 14. Ловушка
Какое-то время царила тишина. Слуга куда-то удалился, оставив нас с Кристианом наедине. По телу бегали тёплые волны радости осознания, что даже после смерти есть защита и кров, куда всегда можно вернуться. Именно сейчас, среди убаюкивающего молчания, мне больше всего не хотелось верить в худший исход.
К сожалению, чарующий момент приятного забвения вскоре нарушил скрип натянутой кожи. Пришлось нехотя разлепить уставшие веки и посмотреть на причину, потревожившую необходимый покой. Ещё недавно вальяжно откинувшийся на спинку кресла мужчина теперь стоял позади него с запрокинутой назад головой и прикрытыми глазами. От его точеного и совсем исхудавшего профиля стало как-то не по себе. Внутри всё так и свербило, чтобы подойти к нему, обнять и бережно, успокаивающе похлопать по широкой спине.
Кристиан неожиданно резко открыл глаза да так широко, что не покидало беспокойство за его психически здоровое состояние. После чего также неожиданно подал довольно хриплый и ещё более низкий голос.
— Слышишь? — Его глаза вновь мягко прикрылись, будто сливаясь с лёгким дуновением ветра.
Я настойчиво ощущала лишь скользящий мимо сквозняк, который чуть раскачивал подол свисающей туники. Волосы на висках едва заметно щекотали кожу пока она медленно покрывалась мурашками нарастающего волнения. Разумом я решительно не понимала, с чего вдруг ищейка так резко сорвался с места и что вообще мог услышать. Быть может, нас звали окна? Но тогда, как можно различить в дуновении ветра шёпот оконных рам? Начала подумывать, что Кристиан решил в очередной раз надо мной посмеяться. Однако, мельком взглянув на мужчину, поняла — он серьёзен как никогда, а его собранная поза была ещё большим подтверждением тому.
— Они зовут тебя. У Грозового Кита появился новый Проклятый.
От отдалённо знакомого имени обескураженно замерла на месте, постепенно заливаясь краской. Было стыдно за столько времени не запомнить каждого обитателя здесь, пусть и просто приколоченного к кирпичной стене, проводившего в открытый мир, наружу, и постоянно препирающегося со всеми подряд. Даже не так… Тут к кому не подойти — сразу кроют завуалированным матом, и язык не повернётся что-то против сказать этим древним стёклам!
— Кхм… Но я не слышу их…
— Не бойся открыться душой. Закрой глаза и обратись к чувствам — они вернее слуха почуят зов.
Если быть совсем честной, я бы уже давно вышла в парадный холл, где и без лишнего понятны бурлящие негодованием чувства оконных рам. Однако измученно-серьёзное выражение лица мужчины склоняло меня вежливо и терпеливо прислушаться к оставшимся непредвзятым ощущениям, которых было меньше ноль целых одного десятого процента.
И действительно, стоило закрыть глаза, окунувшись в мир, который больше всех подвергала сомнениям, как тут же услышала посторонний шёпот. Такой тихий и невзрачный, будто окна боялись потревожить наш покой. Единственное, что не давало окончательно сосредоточиться и разобрать послание, — обжигающий взгляд со стороны мужчины. Сколько бы я не старалась не замечать, непослушные мысли верно возвращались к Кристиану.
Я решительно не понимала, какой проклятый покусал сидящего передо мной ищейку, но зато точно знала, что у самой нос ещё не зажил. Может, дело во мне?
— Пора, — коротко бросили и тут же двинулись в направлении свечи, пламя которой подозрительно порозовело.
Ненадолго притихший рой вопросов принялся вновь настырно жужжать, из-за чего нестерпимо хотелось с головой уйти под землю.
— Дом имеет душу? — озвучила один из выловленного бедлама вопросов, юлившихся где-то на подкорке мозга.
— Дом — это частица собственной души его хозяина.
Широкая ладонь мягко обхватила мою кисть, обдавая лёгкой прохладой. Не сговариваясь, я молча потянулась к колыхающемуся пламени.