…не хочу жить. Не хочу больше страданий. Покой… Я устала. Истощена. Хочу спать. Хочу, чтобы тьма накрыла разум…
Палец обхватил долгожданный мертвецкий холод, кожа начала покрываться корочкой льда… Как внезапно зеркало разлетелось осколками, которые тут же подхватили буйные порывы. По коже мелко заскользили острые края, пронзая её и выпуская еле тёплые струйки крови. Сознание вернулось, как и частичный контроль над телом.
Лихорадочно завертев головой по сторонам, не сразу рассмотрела причину, прервавшую ритуал. А когда сквозь истончающуюся стену ветра различила силуэт знакомой фигуры, молча разревелась, не в силах издать хоть слово.
Крис…
Живой…
Мужчина был полностью окутан горящими сапфировыми искрами. Его кисти ожесточённо плели заклинания, а движения наполняла небывалая прежде ярость. С рук, не прекращая, летели разрушительные, молниеносные стрелы, за каждой из которых следовал мощнейший взрыв.
Я уже давно безвольно сидела на сырой земле, не смея хоть на секунду отвести глаз от битвы, где схлестнулись две стихии. Тело участливо вздрагивало в тон трескающей почве под ногами, а сердце беспомощной птицей билось о прутья не пропускающих его рёбер. Мелко трясясь, я с немым ужасом ожидала конца, молясь так часто упомянутой Силис за Кристиана.
Только бы она услышала! Только бы вняла единственной просьбе… Я готова пожертвовать собой! Только бы Крис выжил…
— ААА!!! — раздался надрывный вопль.
Последняя сапфировая стрела насквозь пронзает женское тело. Защитные палевые прутья соломой осыпаются на землю, а вслед за ними — поверженное тело.
— Победил… — шевелю потрескавшимися губами. — Живой!
И как назло зародившейся радости, произошло то, чего я больше всего боялась…
Тело мужчины пошатнулось, подёрнувшись тёмной дымкой. Как в замедленной съёмке, он поднял руки, неверяще смотря на обожжённые ладони, после чего безысходно опуская их. Поседевшая золотистая голова развернулась в мою сторону. Изнеможённого лица коснулась извиняющаяся, но такая искренне тёплая и родная улыбка.
Секунда.
Тело развеивается искрящейся пыльцой, подхватываемой ветром в самую высь.
Дыхание отказало. Сердце замерло и, казалось, разбилось. В глазах плывущая и непроглядная серость, а внутри…
Пустота.
Какое-то время заморожено смотрю в одну единственную точку, но достигнув апогея, срываюсь неожиданно прорезавшимся сипом:
— Нееет!
Ватными, заплетающимися друг о дружку ногами, бегу, чуть ли не паря, к оставленному кортику. Падаю на колени рядом с ним и, не думая, хватаюсь за рукоять. Заношу над головой трясущуюся руку. Не медля, стремительно опускаю в нацеленное кольцо…
— Ты не виновата.
За миллиметр от цели кисть мягко перехватывают тонкие пальцы в блестящей кожаной перчатке. Нервно оборачиваюсь назад, сталкиваясь с печальным янтарным пламенем в глазах.
Виктор.
— Поверь, сладкая, он бы не простил себя за это. Просто прими с благодарностью его последний подарок.
Разгорячённый разум окончательно накрыло запоздавшее осознание, от которого я тут же разревелась, всем телом припадая к чёрной широкой груди. Теперь и сердце билось, и дышалось даже… Однако не так, как прежде.
Теперь ныла опустошённая душа. Вывернутая наизнанку.
Меня успокаивающе обняли за плечи, крепче прижимая к себе. И пока я давилась горькими слезами, краем глаз заметила лежащее тело недалеко от нас.
Разорванная и грязно-лазурная туника с редкими полосками когда-то шифоновых рукавов. Бледная, веснушчатая кожа. Мертвенно белые спутанные пряди волос…
Спасительный сон, наконец-то, откликнулся на просьбу. Однако ему сопутствовал кромешный мрак…