В моей душе росло огромное разочарование, а в голове царила полная неопределенность. Я не могла себе представить, что меня и ребенка ждало в будущем – был лишь туман. А ребенок уже существовал. Он жил своей потайной жизнью, но жил и, наверно, что-то чувствовал.
Я изо всех сил старалась не поддаваться унынию. Занималась аутотренингом – уговаривала себя, убеждала в том, что «в один прекрасный день» Максим позвонит и спросит: «Нинуля, как ты, как дела? Тебе что-нибудь нужно?»
И я бы ответила ему: «Все хорошо, Макс. Спасибо, что позвонил».
Вот и все, я не стала бы что-то просить. Самым большим подарком для меня тогда явилось бы его хоть минимальное внимание…
Я часто слушала и рассматривала пластинку с посвящением, заездила ее «до дыр». Пыталась понять, что мог чувствовать человек, пишущий музыку на такие хорошие, проникновенные слова? Разделял ли он те же мысли и эмоции, что и поэт, автор текста?
«Позвони мне, позвони», – вторя моим мыслям, взывала певица.
Но Максим не звонил. Он так ни разу и не позвонил мне за весь период моей беременности.
Однажды, когда я была уже на пятом-шестом месяце, мне приснился сон. Очень ясный, отчетливый сон. Как будто передо мной стоит аквариум с красивой золотистой рыбкой, которая резвится в нем. И вдруг рыбка затихает и начинает медленно опускаться на дно, как будто она устала или заболела.
В этот момент я проснулась, с тяжелым чувством. Екнуло сердце. Но я запретила себе думать о плохом.
Сон отчетливо отложился в моем сознании, хотя я никогда не верила снам и обычно их не запоминала. Но этот оказался «в руку».
В тот же день у меня открылось кровотечение. Это обнаружила гинеколог, к которой я пришла на назначенный ранее прием. Нахмурилась, глядя на меня.
– Вам очень повезло, что это только начало и что вы здесь. Иначе…
Она не договорила. Вызвала «Скорую» и отправила меня в больничное отделение роддома имени Крупской.
В больнице я провела неделю, длинную и утомительную. Поскольку врач срочно отправила меня на «Скорой», не разрешив заехать перед больницей домой, у меня не было с собой даже книги, чтобы отвлечься.
Сияло солнце, стояла прекрасная погода. Оттого в палате мне было еще более монотонно-тоскливо. Очень хотелось скорее выйти наружу, на воздух.
Я старалась забыться, как можно больше спать, ни о чем не думать, «отключить» голову, чтобы скорее прошло время.
Мне давали какие-то таблетки, делали какие-то уколы. Я была послушной, как робот, выполняя все указания машинально, без эмоций.
Ко мне никто не приходил, не навещал. От скуки я наблюдала за посетителями, которые ежедневно бывали у моих соседок по палате, слушала их разговоры.
Наши два окна находились на втором этаже, и некоторые предприимчивые мужчины, достав откуда-то лестницу, добирались до нашего открытого окна. Переговаривались со своими женами или подругами, передавали фрукты и соки.
В палате постоянно стоял смех. Я тоже смеялась вместе со всеми, хоть и через силу. Да и как иначе, не портить же настроение окружающим. Но это был, как говорится, смех сквозь слезы. На душе скребли кошки, хотелось вскочить с постели и бежать куда глаза глядят.
Как-то моя соседка по кровати, упитанная хохотушка с розовыми пышными щечками, со смехом спросила меня:
– Нинуль, а где твой мужик? Почему не приходит?
– Он в отъезде.
Я была не в силах что-то рассказывать о себе.
Наконец меня выписали из больницы.
Настроения не было – была опустошена морально. Все, что произошло за последние месяцы, сулило лишь новые проблемы. В то, что Максим позвонит мне справиться о моем самочувствии, я уже больше не верила. Да и с моей мамой отношений по-прежнему не было. Видя ее настрой, я перестала заходить к родителям на квартиру и избегала звонить даже папе. Все это было очень грустно…
После больницы я вернулась в жилье, предложенное Ирой, на Самотеку. Моя добрая, понимающая подруга часто приглашала меня к себе в гости – в свою уютную квартиру на улице Горького. Это был престижный дом работников Большого театра.
Ирин папа при жизни был известным оперным певцом. Этажом ниже проживали Майя Плисецкая с Родионом Щедриным, с которыми моя подруга близко общалась.
Внешне Ира была миниатюрной очаровательной блондинкой с огромными карими глазами. Она мгновенно покоряла окружающих своим неотразимым обаянием и острым чувством юмора. Мне посчастливилось познакомиться с этой замечательной женщиной, когда по работе с иностранными специалистами я приезжала в министерство, в котором она работала.
С Ирой у нас возникла «любовь с первого взгляда». Мы мгновенно разговорились, понравились друг другу. В дальнейшем симпатия переросла в настоящую, верную и преданную дружбу, которая, к счастью, продолжается по сей день.