Полностью сосредоточилась на дочке – ее нужно было кормить, одевать, лечить, воспитывать. Я продолжала работать и параллельно продавать свою одежду и украшения в комиссионках. Постоянно что-то покупала-перепродавала и, таким образом, выкраивала какие-то деньги на то, чтобы Алинка была сыта и прилично одета. Как тогда умудрялась делать это, не понимаю до сих пор. Но все же умудрялась – друзья и знакомые удивлялись, делали комплименты мне и моей малышке, всегда одетой как куколка. Спасибо всем этим людям, которые морально поддерживали меня!
Жизнь продолжалась, и было необходимо идти вперед вместе с ней. Так мы и шли с дочкой по жизни, медленно продвигаясь, шаг за шагом – она своими, маленькими, и я тоже «маленькими», подстраиваясь под нее. Я стремилась видеть «свет в конце тоннеля» и настойчиво шла к нему – это был единственный выход.
А через некоторое время произошло событие, которое круто перевернуло всю нашу жизнь. Я познакомилась с французом русского происхождения, Мишелем. Только вначале он представился мне… Михаилом.
В тот вечер я возвращалась после дневной смены в гостинице домой. В руках несла огромный бумажный пакет с яблоками для Алинки, которые только что купила в ларьке перед метро. Я забыла взять из дома полиэтиленовый пакет, которые мы все обычно носили с собой для покупок.
Перед самым входом тонкий пакет лопнул, и яблоки покатились в разные стороны. Люди, быстро заходящие в метро, поддавали их ногами как футбольные мячи. Я принялась собирать яблоки в свою сумку и тут заметила, что рядом со мной их подбирает незнакомый молодой мужчина. Вручив мне собранное, он любезно и ненавязчиво предложил проводить меня.
В метро мы спустились вместе. Мужчина представился Михаилом, и в нем было что-то такое, что заинтересовало меня. Он вел себя очень вежливо и даже с какой-то непривычной для меня галантностью. Человек с «изюминкой». А также чувствовались воспитание и культура.
Но что-то меня немного смущало и настораживало, что-то ускользало от моего понимания. Он прекрасно говорил по-русски, но временами у него проскакивал небольшой акцент. Я почувствовала, что он не был москвичом, и спросила, откуда он. Сказал, что из Прибалтики. Его ответ не вызвал сомнений – акцент был похож.
Как Михаил позднее объяснил мне, он побоялся признаться мне сразу, что постоянно проживает во Франции. Чтобы «не спугнуть» меня, как он выразился, будучи хорошо осведомленным о том, что в то время в России связи с иностранцами не только не поощрялись, но и сурово пресекались.
Регулярно приезжая в Москву с группами бизнесменов, он каждый раз останавливался в гостинице «Космос» – именно там, где работала я. В тот самый вечер он собирался ехать куда-то на метро. Узнал меня перед входом, так как заприметил ранее в гостинице. Я же никогда до этого его не видела. Но все это выяснилось много позже.
Отказав ему в провожании до моего дома, я все же оставила свой номер телефона.
В целом Михаил произвел на меня приятное впечатление. И заинтриговал. От него исходило что-то необычное, нестандартное, какая-то таинственность, что ли.
Уже через пару часов он позвонил мне, спросил, как я добралась домой. Признался, что «необыкновенно счастлив» нашей встрече. И хоть я считала, что он сильно преувеличивает, что это только слова, все равно мне это было приятно. Поэтому приняла предложение встретиться с ним на следующий день – у меня был выходной.
Мы встретились в центре, погуляли по Москве. Общение было легким и интересным, Михаил был очень эрудирован. Любил оперу и балет, прекрасно знал литературу, художников – русских и зарубежных. Много читал о передвижниках, о технике создания русских икон, об Андрее Рублеве. Рассказывал мне также о французских импрессионистах, которыми он увлекался. У нас оказалось много общих интересов.
Затем мы встретились еще раз и еще. Обычно мы гуляли по городу, сидели где-нибудь в кафе, а затем он провожал меня на такси домой, на Бабушкинскую. Но никогда не делал намеков на то, чтобы зайти ко мне или пригласить к себе. Я думала, что он проживал на ВДНХ, поблизости от «Космоса», но подробностями не интересовалась.
У меня было постоянное чувство, что он что-то хочет сказать мне, но не решается. От него исходил, говоря языком романтики, «легкий аромат тайны».
Я предчувствовала, что скоро выяснится, что за всем этим стоит. И действительно, вскоре Михаил «раскололся».
Он обставил все очень красиво. Пригласил меня поужинать в ресторан «Прага». Я была удивлена и даже засомневалась – соглашаться или нет. Он не производил на меня впечатления человека «со средствами». Одет очень просто – джинсы, свитер. А я знала, что рестораны такого типа, как «Прага», были очень дорогими. Подумав, я решила под каким-то предлогом отказаться. Но Михаил очень настаивал, уверял меня, что хорошо знает и любит этот ресторан, что ему было бы «крайне приятно» поужинать там со мной. Я согласилась.