По маминым рассказам, я с самого раннего возраста устраивала домашние концерты. Наверно, как и все маленькие девочки. Пела и танцевала, декламировала стихи. Усаживала родителей, брата и бабушку, которая часто к нам приезжала из Евпатории, на поставленные мною в ряд стулья и объявляла начало концерта. Многократно переодевалась за дверью, меняя одежду (естественно, мамину), распускала свои длинные волосы. Обычно они были заплетены в две косички и согнуты вдвое, закрепленные на висках, как «ушки спаниеля». Рассыпав волосы веером по плечам, я выходила на крошечную импровизированную сцену, чтобы объявить себя, за ведущую. Затем уходила снова и, быстро накинув на себя мамину шаль или платье, возвращалась уже как «певица» или «танцовщица» под бурные аплодисменты моей маленькой непритязательной публики.
Я очень веселилась, устраивая эти маленькие мизансцены, напрочь забывая про свои болезни. Родители тоже были очень довольны, видя меня такой задорной и жизнерадостной.
Когда мне исполнилось 6 лет, я влюбилась. Да, кроме шуток, именно так! Ему было 16 лет, но имени его я не знала. И это не было важно – он был для меня «Таинственным Принцем».
Мой принц ежедневно гонял с друзьями мяч на спортивной площадке нашего двора, куда мне ненадолго разрешала спуститься погулять мама. Каждый день я останавливалась возле дерева недалеко от площадки и пристально наблюдала за ним. Он казался мне воплощением красоты – высокий тонкий брюнет с задумчивым взглядом – вполне романтичный персонаж. Наверно, именно поэтому с тех пор из мужчин я предпочитаю именно брюнетов.
Однажды, когда «Прекрасный Принц» остановился на минуту перевести дух, его взгляд случайно упал на меня. Но тогда мне показалось, что это было не случайно – он должен был увидеть меня, это было предначертано, это был знак!
У меня дико заколотилось сердце, запылало лицо. В тот момент я поняла, что люблю его, навечно! Я пыталась прочитать его взгляд, но мой принц уже перевел его на мяч, – игра продолжалась.
В последующие дни я часто спускалась во двор, чтобы увидеть его. Временами он появлялся там с ребятами, но больше мы ни разу не встретились глазами – он меня уже не замечал, увы. А потом и вовсе исчез.
Так закончилась моя первая любовь. Я немного пострадала и… успокоилась.
В свободное от уроков время я продолжала читать и заниматься своей единственной куклой. Папа никогда не баловал меня игрушками, считая это неправильным, ненужным. Хотя он очень любил меня и довольно часто занимался мной по вечерам, но даже на мой день рождения или на Новый год обычно дарил мне не игрушки, а что-то «нужное» и «полезное», по его мнению, – сапожки, пальто или книги культовых писателей-классиков, а также энциклопедии. «Это принесет тебе культуру и знания!» – часто говорил мне.
Наверно, поэтому моим самым любимым днем в году был не мой день рождения, а Новый год. Он навсегда ассоциируется для меня не с подарками, а с запахом хвои и свежеочищенных мандаринов, с безудержным весельем и с некой таинственной магией, которую я всегда ждала от новорожденного года.
В 7 лет родители отдали меня в «английскую» школу, то есть школу с преподаванием ряда предметов на английском языке. Там был вступительный конкурс. Но я уже с четырех лет знала стишки на английском языке, которым меня научил папа, к тому же пела и танцевала, поэтому без труда выполнила все конкурсные задания.
В первом классе, очень скоро, у меня появилась подруга, Ира Вавилова. Она была милой и обаятельной девочкой, впоследствии превратившейся в хорошенькую девушку. Мы очень дружили все десять школьных лет, а затем и после школы, вплоть до того, как разъехались по разным странам.
Была у меня еще одна подруга, Лена, которую я очень любила, как сестру, и с которой «священно» делила все лакомства, которые мне порционно выдавала мама. А что значит поделиться любимым лакомством, в те времена знал каждый ребенок. Ленины родители были нашими соседями, и она училась в той же школе, что и я, только в параллельном классе. Мы часто вместе гуляли во дворе, играли дома и даже ночевали друг у друга.