Что-то я просто уронила, пробегая мимо, что-то разбилось от столкновения с моей тушкой, что-то растопталось, не вовремя оказавшись под лапами. Блестящие штуковины, вздумавшие плеваться пеной в меня, получили ответные плевки, но уже огнем и слегка оплавились. Человеческий скелет с кастрюлей на голове, из которой торчали какие-то проводки, не пережил встречи с моей левой лапкой и превратился в прах. Кастрюля, кстати, оказалась покрепче и превратилась всего-навсего в блинную сковородку.
Чан, очень похожий на тот, из которого мне удалось вылезти, пришлось — захотелось! — уронить, но внутри была жижа и ничего интересного. Потому еще один чан я даже не трогала. В небольшой комнатке у стены притулился длинный металлический шкаф, он тихонько урчал-гудел, подмигивал разноцветными лампочками как гирлянда на районной елке, да я мимо бежала, хвостиком махнула, шкаф упал и тогось… мигать перестал. А пару кирпичных перегородок я проломила головой — хлипкие слишком, а мне так хотелось обо что-нибудь побиться…
Почему?
Да потому что я оказалась в теле тираннозавра с крыльями! Когда-то давным-давно, когда была совсем ребенком, смотрела страшно интересный фильм про остров, на котором вместо коз, быков, да петухов разводили динозавров. И там был один… такой. Большой. Страшный. Зубастый. Когда он в фильме машину перевернул, подошел поближе, наклонился и глазиком так «морг-морг» на тех, кто в ней сидел, и на меня заодно, я чуть не обделалась от страха.
А теперь я оказалась внутри этого страшилища. Да лучше б в обезьяннике нашего отделения! За что⁈ Вот ведь жопа! Ох, какая жопа! Больше, чем у толстой Зойки. И ведь еще хвост! Длинный… Лапы огромные! Голова, как чемодан, с которым мы к мамке в отпуск ездим. По двадцать баллонов огурцов влезает, честное слово! Шея толстая. Фу! Всегда гордилась своей шеей, вон Петька, когда еще женихался, все меня лебедушкой кликал. Руки кривые и короткие, зато с острыми когтями — любой маникюрный салон обзавидуется! — но жопу такими крюками подтереть не получится — не дотянешься, а коль дотянешься — так расцарапаешь, ни один проктолог не поможет. Мама, роди меня обратно! В предыдущее тело! Я не буду больше жаловаться, даже если в платье так и не влезу.
Хрен мне тут, вместо мамы. Ой, нет, не хрен, а крылья. Хрена все-таки не было. Славь те господи! Крылья да, были, но не работали. Я могла их развернуть и помахать, но летать почему-то не получалось. Да даже прыгнуть повыше, к потолку, с их помощью не сумела! Не крылья, а какие-то бесполезные складки кожи.
Единственным плюсом оказалось то, что стала я полноценной блондинкой. Кожа белая, чешуя белая-белая, когти и аккуратные шипастые рожки, рассыпанные по безволосой голове и верхней части спины, тоже белые. Хоть в чем-то повезло!
III. Homo Sapiens non urinat in ventum
*Человек разумный не мочится против ветра
Хюго спускался на лифте на самый нижний этаж бункера, служившего штаб-квартирой «ПроэлефсиСеплейКорп». На коммуникатор пришло уже с десяток сообщений от шефа. Два последних — в лифте. А это означало только одно — очередная жопа, и в этот раз очень-очень большая, как минимум, жопа мамонта. Хюго работал специалистом по устранению внештатных ситуаций очень давно; по ощущениям, чуть ли не вечность: он помнил первую партию проэлефси, отправленную в Метрополию. Но чтобы шеф, вице-директор, а де факто — глава Филиала, вызывал его в срочном порядке за два часа до ежедневного совещания, отрывая от положенного корпоративными нормами отдыха, должен был случится полный звездец. Тут сомнений не было, был опыт: звездец случался с завидной регулярностью.
Из-за самого эпичного звездеца они уже почти двести гребанных лет сидят на этой гребанной планетке без связи с Метрополией. И будут торчать еще пятьдесят гребанных лет, пока до этой гребанной системы не долетит этот гребанный навигационный буй. А если гребанные «Неспящие» его снова расфигачат, то…
В кабинет Хюго вошёл без стука, кивнул сидящему за столом человеку и, не говоря ни слова, сел напротив. Они оба не любили церемонии. Хюго просто их не любил, а Асс считал, что время — деньги. Еще меньше они любили друг друга. Подчиненные никогда не любят начальство. Ну а начальство не любит наглецов, которые при желании способны перерезать начальству горло прямо в офисе.
Звали неофициального главу Филиала, разумеется, не «Асс». Но Хюго мысленно называл его именно так. Сидящий напротив эксцентричный самодур бесил его с каждым годом всё сильнее. Раздражало его кресло, напоминавшее сраный трон, бесила обруч-корона, удерживающий кипу чёрных искусственных волос. Сама эта кипа тоже нервировала, как и вечно лоснящаяся рожа прожжённого плута и мошенника.