Жанна нашла телефон Степкина по справочнику и попыталась объяснить ситуацию, чтобы решить дело миром, но депутата, похоже, задело за живое.
— Вы вообще понимаете, что вы пишете? — орал в трубку господин Степкин. — Вы сама видите разницу между председателем и председателем регламента?
— Да-да, конечно, я все понимаю, — Жанна уже давно разговаривала с чиновниками терпеливо и ласково, как с душевнобольными или умственно отсталыми детьми, — но вы поймите, секретарь дала мне бумагу, где вы значились просто председателем.
— Но если бы вы присутствовали на заседании все полтора часа, вы бы узнали, что все изменилось! А ваша группа уехала через двадцать минут!
— Вы понимаете, у нас новостной блок из четырех — семи сюжетов, и если мы будем присутствовать на мероприятиях до конца, то не успеем снять остальные. Поэтому мы всегда берем пресс-релиз, снимаем в течение пятнадцати — тридцати минут и едем на следующее мероприятие по плану.
— Вот! Это и называется безответственное отношение! Заседание муниципального собрания — не то мероприятие, которое можно сокращать или посещать не целиком — вот чем оборачиваются подобные вещи. Я требую извинений!
— Вы понимаете…
— Я не собираюсь ничего понимать, — снова заорал Степкин, — я просто говорю, что, если в ближайшее время извинения не будут мне принесены по телевидению и во всех газетах, вы об этом пожалеете!
Народный избранник бросил трубку. Жанна посидела с трубкой в руках, потом пошла докладывать начальнице о требованиях господина Степкина. Начальница заругалась, обвинила ее в неумении уладить конфликт своими силами и даже пригрозила штрафом в случае повторения ситуации.
Домой не хотелось. Жанна решила «заесть» обиды чем-нибудь сладеньким и отправилась в кафе «Пироги», предвкушая тихую трапезу со свежим номером «Домашнего очага». Увы, ее надеждам не суждено было сбыться: проходя мимо столиков, Жанна увидела мать, мирно беседующую с тем самым парнем. Улыбка у Елизаветы Аркадьевны показалась девушке подозрительно счастливой и бесстыдной. А невысокий худенький юноша с удовольствием поглощал пироги с большого блюда. Жанна решительным шагом промаршировала к их столу и встала грозным изваянием. Елизавета Аркадьевна вздрогнула, на миг смешалась, а потом сказала светским тоном:
— Жанна, познакомься, это Сережа. Сережа, это моя дочь Жанна.
— Очень приятно, — злобно сказала Жанна, и, видимо, столько яда было в ее словах, что Сережа все понял и залился краской до ушей.
Беседа не клеилась. Елизавета Аркадьевна вскоре упорхнула в дамскую комнату и оставила любовника наедине с дочерью. Жанна, не стесняясь, рассматривала альфонса. Он был вполне симпатичным молодым человеком, и если бы Жанна не знала о его поганой натуре, он бы мог ей даже понравиться. Юноша явно очень стеснялся, видимо, еще не окончательно погряз в своей непристойной профессии, прятал от Жанны глаза, сутулился и продолжал есть пироги. Жанна подумала, что у них с Катей обязательно получится его запугать или уговорить, поскольку он не производит впечатления уверенного в себе.
«И что только мама в нем нашла?»
— Знаете, Сергей, — Жанна решила завести светский разговор, — я тут на днях была в клубе «Эгоистка», вам такой известен?
— Если честно, нет. — Сережа впервые посмотрел на девушку, и она заметила, что глаза у него серые, с длинными пушистыми ресницами.
— Как же? Такой известный ночной клуб.
— Я как-то… как-то не разбираюсь в клубах. Я в них не бываю… Не очень люблю как-то.
— Но «Эгоистка» — это особенный клуб. Вы обязательно должны его знать!
— А что в нем такого?
— Мужской стриптиз. Это клуб для богатых дам. Они там смотрят шоу и могут снимать себе на ночь мальчиков из обслуги. Вы бы хотели там работать?
Сережа чуть не подавился очередным пирожком.
— Работать? В смысле… э-э-э…
— Ну, стриптизером и, естественно, обслуживать клиенток.
— Нет, как-то, знаете ли, не очень мне нравится.
— Почему же? — Жанна наступала. — А ведь там платят очень много!
— Деньги — не главное в жизни.
— А главное, там платят куда больше, чем можно получить, если просто ухаживать за пожилой женщиной. Потому что, во-первых, там клиенток много, а во-вторых, они богатые. Не как мы. Вы знаете, что наша семья не богата?
— Я как-то не думал об этом…
— Не думали о нашем богатстве? Ну так я сразу скажу вам — мы не богаты. У нас только одна квартира, одна машина, и зарабатывает только отец, и то немного. У мамы есть золотые украшения, но немного, а денег нет вообще, и если она разведется с папой, то у нее мало что останется.