— Не нужны — отдай бедным. Все, что нам надо, я заработаю сам.
— Мить, а чем ты вообще сейчас занимаешься?
— Я же тебе говорил: торгую телефонами на Савеловском рынке.
— Но я тут подумала: продавец не может столько зарабатывать.
— На Савеловском рынке хороший продавец может. Я работаю в нескольких точках, работаю иногда ночами, работаю по две смены.
— Но все равно слишком много. Если бы продавцы так получали — то полстраны ушло бы в продавцы.
— А я вот умею. И получаю. И я не хочу говорить о своей работе — это скучно.
— Но мне интересно. Например, почему тебе зарплату платят так нерегулярно — как мы будем рассчитывать бюджет?
— Как-нибудь рассчитаем.
— Но, Мить, расскажи, почему так платят странно. То две недели ничего не было, потом сразу две тысячи. У тебя проценты?
— Да, у меня проценты, и оклад, и еще проценты. Мне надоела эта тема.
— Но мне хочется знать, на что рассчитывать в дальнейшем.
— Рассчитывай, что тебе хватит. Какие у тебя ко мне претензии? Ты сидишь голодная? Тебе надеть нечего? Я мало денег приношу?
— Да нет же, я не о том, — начала Мари, но Митя ее перебил:
— Я — не Билл Гейтс. И даже не Ходорковский. У меня нет миллионов. Я так понял, тебе очень важно иметь много денег и сразу? Тогда ты еще успеешь сдать платья в салон, отменить свадьбу и пойти поискать себе богатого старого папика.
С этими словами Митя ушел в спальню, хлопнул дверью и, не раздеваясь, завалился на кровать. Мари долгое время сидела расстроенная и смотрела в стену. Она искренне не поняла, что плохого в интересе к работе мужа и зачем он так обидел ее, обвинив в меркантильности. Потом Мари позвонила маме и пожаловалась на жениха, но Анна Аркадьевна оказалась на стороне Мити.
— И правильно. Что ты к нему лезешь? Он старается, работает, из кожи вон лезет, зарабатывает много, а ты из себя разыгрываешь детектива — сколько, да за что, да как. Он просто стесняется, что ему приходится торговать. С его-то образованием. А тут еще ты на больную мозоль наступаешь. Иди лучше приласкайся да извинись.
Мари послушно отправилась ласкаться, и Митя довольно быстро ее простил. С тех пор про Митину работу и про деньги Мари больше не заикалась. Береженого Бог бережет. Глупо ссориться из-за пустяков.
ГЛАВА 9
На девичник Мари пригласила совсем мало народа — Жанну, Катю, своих подруг Наташу и Лизу и бывшую коллегу Ольгу. Катя подбивала невесту отправиться в ночной клуб с мужским стриптизом и повеселиться по полной программе — чтобы невеста напоследок могла гульнуть. Она открыла в Интернете сайт «Красной шапочки» и читала Мари местное меню.
— Представляешь, можно провести вечер со стриптизером в джакузи. Или вместе принять душ.
— Да ну…
— Весело же. Можно приватный танец заказать — чтобы совсем разделся. Глянь, какие мальчики, просто конфетки!
— Неудобно как-то…
— А что неудобно? Ты же не сексом с ними заниматься будешь. Ты посмотришь, как мальчики танцуют, пошалим немножечко — и все. От твоей верности не убудет. Зато забавно. И на всю жизнь запомнится.
Мари уже готова была поддаться на Катины уговоры, когда выяснилось, что Ольга беременна. У нее маленький срок, токсикоз, ей нельзя дышать табачным дымом, а от громкой музыки ее тошнит.
В итоге собрались у Мари. Митю насильно отправили на мальчишник, сколько он ни клялся, что совершенно не хочет и лучше закроется в спальне и мешать никому не будет. Выпили шампанского, даже Оля немножко отпила из бокала Жанны.
— Теперь положено плакать, — объявила Катя. Она часто бывала на свадьбах и вообще на всех возможных сборищах и вечеринках, поэтому ее мнение считалось авторитетным.
— Зачем? — спросила Мари.
— Так принято. Традиция. Испокон веков на девичнике все плакали. Невеста плакала, что прощается со свободной девичьей долей, остальные подвывали за компанию.
— Но я совершенно не хочу плакать, — сказала Мари, — я счастлива.
— Тогда давайте петь грустные песни. Авось тебе самой заплачется.
Усиленно подливая шампанского, стали петь грустные песни. После третьей бутылки вдруг взахлеб зарыдала Лиза.
— Лизочка, что с тобой? Что случилось? — засуетилась перепуганная Катя.
— Не могу-у-у-у-у больше, — всхлипывала Лиза, — не могу больше… Мне скоро тридцать, а я до сих пор не была замужем. Меня никто не зовет. А я так хочу нормальную семью. Детей хочу.
Лиза рыдала все громче и громче. Мари села рядом с ней на корточки и начала успокаивать, обещать, что все впереди и что она сама только месяц назад получила предложение, а ее подруга и вообще вышла замуж только в сорок два и очень счастлива, а вот те, кто в двадцать, — все развелись.