— Думаю, два дня ничего не решат. Но ты обязательно бросай.
— Конечно! — заверила Мари.
Она знала, что будет образцовой матерью. Правильное питание, отказ от алкоголя и курения, регулярные прогулки, своевременные посещения врачей, витамины — все, что положено. И никаких истерик, никаких вредных привычек, никакой безответственности.
«Как хорошо, что никуда не поехали. Теперь оставшиеся деньги от подаренных на свадьбу пойдут на ведение беременности», — подумала Мари.
И тут же ощутила острое чувство благодарности к Мите за то, что он настоял на ее увольнении. Если бы она работала — она бы ни за что не смогла соблюдать режим.
В порыве благодарности она еще раз позвонила мужу — сказать слова любви, и он опять показался ей рассеянным.
Домой Мари собралась только к полуночи. Вызвала такси и решила позвонить Мите, чтобы он ее не встречал. Мобильный был выключен. Домашний не отвечал. Мари ощутила смутную тревогу, но успокоила себя, решив, что муж просто уснул. Спал Митя очень крепко, не слышал никаких будильников, — спал здоровым сном человека с чистой совестью, как сам шутил по этому поводу.
Мари посмотрела от подъезда на окна. Свет не горел — значит, Митя действительно спал. Она тихонечко открыла дверь и попыталась неслышно пробраться в спальню, но споткнулась обо что-то и упала, больно ударившись коленкой. На ее вскрик никто не прибежал.
— Митя! — позвала Мари.
Тишина.
— Митя! — крикнула Мари уже громко и слегка испуганно, а потом встала и, прихрамывая, добралась до выключателя. Свет не зажигался. Мари нажала пульт подсветки.
То, что она увидела в гостиной, повергло ее в шок. Она на автопилоте прошла по квартире, зажигая везде подсветку и глядя вокруг абсолютно пустыми глазами. Потом на кухне достала бутылку вина, налила себе в бокал, выпила и набрала номер лучшей подруги.
— Наташ, — сказала она, — у меня в доме ничего не осталось. Ты можешь приехать?
Наташа смогла. Смогла приехать, смогла вызвать милицию, смогла сунуть милиционерам денег, чтобы они быстренько все расспросили и ушли, смогла напоить Мари валерьянкой и уложить спать. Не смогла только понять, что случилось.
Мари увидела в своем доме голые стены. Не было ни мебели, ни техники, ни даже занавесок. Вместо люстр с потолков свисали обрезанные провода. Осталась только новомодная подсветка по углам, сделанная по капризу Мари. Все украшения, которые Мари так любила, доставшиеся еще от прабабушек, все деньги, которые она хранила в банках, а не в банке, вся ее дорогая фирменная одежда и обувь, сумки, на которые она копила по полгода, — исчезли.
На полу в спальне было несколько пятен крови. Мари поняла, что грабителей встретил Митя, встретил, как мужчина, пытаясь защитить свое семейное гнездышко. И они убили ее мужа.
Когда Мари проснулась, Наташа, спавшая в соседней комнате прямо на полу, повела ее в милицию, объяснила, что звонил следователь и надо с ним встретиться, рассказать все подробно. Следователя звали Александром Сергеевичем, как Пушкина, и это показалось Мари добрым знаком. Менее суеверная, но более опытная Наташа намекнула сыщику в коридоре, что они с Мари в долгу не останутся и обязательно отблагодарят. Тезка великого поэта взялся за дело с немалым усердием, а с Мари был ласков, словно с родной дочерью.
— Когда вы ушли из дома?
— Где-то в двенадцать ноль-ноль. Может быть, в час. Но дома остался мой муж, которого убили.
— Подождите, пожалуйста, мы еще дойдем до этого.
— Но может быть, он еще жив. Может быть, они просто ранили его и увезли в багажнике, думая, что он мертвый. А потом бросили где-нибудь в лесу, и теперь он лежит там один, но его еще можно спасти!
— Все равно десять минут ничего не решат. Если мы разберемся в ситуации с самого начала, то не ошибемся, что нам надо делать.
— Хорошо. Я ушла в двенадцать с хвостиком, не позже часа.
— Дверь закрыли?
— Нет. Потому что муж оставался дома.
— Хорошо. А когда он ушел?
— Он не уходил.
— Почему вы так думаете?
— Я регулярно звонила ему.
— На домашний телефон?
— Да.
— Во сколько это было?
— Около двух часов, затем около шести и около десяти. Когда я позвонила ему в двадцать минут первого, телефон уже не отвечал. Но в десять он еще был дома.
— Когда вы разговаривали с мужем, не было слышно посторонних голосов?
— Нет.
— И ничего странного вы не заметили?
— Да нет… Правда, Митя был какой-то рассеянный, что ли…