Но на утро я уже жалела о том, что не заставила его остаться рядом, ведь всю ночь мне снились кошмары о Хёну. Но самое ужасное в них было то, что однокурсник выступал в них жертвой, а Джунён — злодеем. И априори я тоже была антагонистом в собственных снах, что не могло не пугать меня. Поэтому на лестничную площадку я вышла не выспавшейся и встревоженной. Мне хотелось сказать Джунёну, который энергично целовал меня, провожая в сторону лифта, чтобы забил на Хёну и просто провёл со мной последний день перед возвращением в больницу. Но я не смела сказать ему этого, ведь вчерашняя встреча с Рин, кажется, придала ему уверенности и мотивации, поэтому уже через несколько минут мы сидели в кафе перед Хёну. Джунён вежливо улыбался, Хёну презренно смотрел на нас, пряча сжатые кулаки, а я дрожала от волнения и желала поскорее вернуться с Джунёном в свою теплую кровать.
35. Тараканы
— Я так понял, если я не извинюсь, ты мне опять что-нибудь сломаешь? — уточнил Хёну, хоть и не скрывал ненависти, но его голос всё же дрожал.
Я видела страх в его глазах, ведь он старался не смотреть на парня, который уставился на него непрерывным взглядом, иногда моргая, когда отпивал свой капучино без кофеина.
— Ну если ты настаиваешь, — усмехнулся тот, и я строго посмотрела на него, чтобы перестал кидать подобные шуточки.
— Я не понимаю, зачем мы здесь, — отрицательно покачал блондин головой и хотел было встать на ноги.
— Я хотел увидеть, что ты в порядке, — ответил Джунён уже вполне серьёзно, что остановило парня.
— В порядке? — тот без стеснения приподнял футболку, показывая повязку на рёбрах. — Для тебя это в норме вещей? — кричал Хёну, опустив ткань футболки, но продолжал стоять на месте, кажется, готовясь к тому, чтобы закончить эту встречу.
— Пожалуйста, — привстала я, взглянув на блондина умоляющим взглядом, пытаясь намекнуть на то, чтобы он хотя бы притворился, что простил Джунёна.
Тот, в свою очередь, продолжал сидеть в кресле и слишком безмятежно отпивал свой напиток.
— Хёну, сядь, пожалуйста, — произнёс парень, и тот послушался, что заставило меня покрыться холодным потом.
Джунён не звучал угрожающе, но страх Хёну перед ним не позволил ему ослушаться. Мой однокурсник скрестил руки на груди и хмуро уставился в сторону, словно обиженный, но послушный ребёнок.
— Ты знаешь, мы могли бы с тобой подружиться, — усмехнулся Джунён, и я, опустившись на своё кресло, окинула его осуждающим взглядом.
Что-то подсказывало мне, что их мнимая дружба заключалась бы в том, что Хёну в страхе быть побитым выполнял поручения Квона.
— Ты же понимаешь, что я до сих пор могу написать на тебя заявление? — спросил блондин, активно закивав.
— О нет, — прошептала я, волнующе посмотрев на своего парня, которого, кажется, ничем не возмутить.
— Не напишешь, — усмехнулся он. — Признай, тебе же нравится всё это внимание, которое ты получил после сломанных рёбер. Потешил своё самолюбие за мой счёт. Можно не благодарить, — произнёс Джунён и совсем не блефовал в своём уверенном вердикте, что даже Хёну заёрзал на месте, не сразу находя слов для ответа.
Я заворожённо смотрела на Джунёна. Даже если слова были выдуманы для того, чтобы не терять лицо крутого и опасного парня, он ничем не выдавал себя. И молчание однокурсника было этому свидетельством.
— В общем. Приятно было посидеть. Выйдем одним вечером что-нибудь выпить, — подытожил Джунён, вставая с места и приподнимая меня за запястье, но я, встав на ноги, не желала двигаться с места.
Это всё? В этом заключалось его вымаливание прощения? Неужели с Рин было так же? Не думаю, что Боён позволил бы. Было такое чувство, словно Хёну был сам виноват во всём, что споткнулся и упал на кулаки ни в чём неповинного Джунёна, и должен теперь ещё извиниться за это. Я лишь успела неловко посмотреть на блондина, который ни капли не удивился такому исходу встречи, и поспешила выйти из кафе, чтобы поскорее отругать своего парня.
— Я думал, всё будет проще, — улыбнулся он, выдохнув, и, взяв меня за ладонь, направился вдоль улицы.