— Сонхи! — звал голос сзади, но я была на грани того, чтобы разреветься, поэтому не решалась остановиться. — Квон Сонхи! — голос продолжал звать, и, когда я зашла в кабинку лифта, поняла, что звал меня Хёну, который пронырнул за мной.
— Чего тебе? — спросила я осипшим голосом, надеясь, что тот не слишком дрожит из-за обиды, разъедающей изнутри.
К Хёну у меня была особая антипатия, но я не хотела, чтобы он знал, что неприязнь из прошлого, которая за два года должна уже быть забыта, сейчас всплывала с двойной силой.
— Надеюсь, ты не сильно злишься на меня? — он мило улыбнулся, ещё сильнее раздражая меня, и нажал на кнопку лифта, про которую я забыла.
«Надеешься, что я не злюсь на тебя за то, что на первом курсе после моего пьяного признания на одной из вечеринок в честь окончания сессии разболтал всем, что нравишься мне, выставив меня сумасшедшей сталкершой, и тем самым унизил меня перед всем курсом, который ещё год припоминал мне об этом?» — подумала я про себя, но лишь отрицательно покачала головой.
— Что ты. Всё хорошо. Как я могу злиться, ты же не виноват в том, что я запаздываю с переводами, — проговорила я, крепко сжав зубы, чтобы слёзы подождали до первого этажа.
— Ну да. Я просмотрел некоторые твои переводы. Видно, что они были сделаны второпях, ведь некоторые слова были переведены не на корейский, а на английский, но с корейскими суффиксами, — он рассмеялся собственным словам, и только доехавший до первого этажа лифт смог спасти меня от очередного позора.
— Пока, — пробормотала я, выбегая из кабинки, и дала волю слезам, бормоча под нос все известные мне ругательства на немецком языке.
Хёну продолжал звать меня в спину, но я сделала вид, что не слышу его, и как можно быстро вышла из здания бизнес-центра. Подсознательно я знала, что однокурсник ни в чём не виноват, это всё моя халатность к своей работе, которая очень нужна для карьеры, если я хочу вести в будущем свою колонку в журнале. Интернет-блог, на самом деле, удобная вещь, ведь не ставит меня во временные рамки и никаких шефов с их критичными замечаниями о качестве перевода, но мне же нужно будет когда-то перейти на новый уровень, чтобы зарабатывать на жизнь делом, которое я люблю. Всю дорогу до дома я думала о том, что могла бы продержаться в этой газете ещё немного, если бы меня нагло не заменил Чан Хёну, чей уровень немецкого, уверена, не намного лучше моего. Кто знает, может, если бы я работала на полную ставку, имела бы свой столик в редакции, приходила бы на работу в девять и уходила в шесть, то переводила бы статьи вовремя и качественно. Мне было обидно за тот потерянный шанс, что слёзы всю дорогу до дома не прекращали литься. А ведь я планировала заняться остаток дня написанием поста о дне в Сокчо. Настроение было полностью испорчено, за потраченный труд не заплатили, хоть я и села за перевод лишь когда Боён ушёл к себе в квартиру, то есть ближе к полуночи.
Как назло, косвенный виновник моего увольнения спускался вниз по лестнице, когда я выходила из лифта, пытаясь вытереть с щёк бесконечный ручей слёз. Он удивлённо застыл на месте, расширив глаза, а я хотела сделать вид, что не заметила его, и опустила голову, спрятав лицо под копной не расчёсанных волос.
— Соник! — позвал он меня, и тут уже нельзя было сделать вид, что я не услышала. Я остановилась, но не решалась повернуться к парню лицом. — Опять плачешь? И даже не из-за меня, — он встал передо мной, убирая с лица волосы, чтобы вглядеться в мои мокрые глаза, и укоризненно покачал головой.
— Лучше б из-за тебя, — промямлила я сквозь слёзы и прижалась к нему, во всю силу зарыдав в крепкую грудь.
— Даже не знаю, это хорошо или плохо, — усмехнулся он, поглаживая ладонью мою спину. — Расскажешь здесь или общий коридор не самое лучшее место для слезливых откровений? — спросил он с насмешкой. Я несильно толкнула его, всхлипывая, и подошла к двери его квартиры. — У меня? — удивился он, и я положительно закивала.
Не хотелось идти к себе и видеть разбросанные по полу словари с немецко-корейского языка, которые только усилят мою обиду. Боён потянул за ручку двери своей квартиры, которая даже не была заперта, и пустил меня вперёд. Войдя за порог, я столкнулась с большими банками краски и застыла на месте, вопросительно посмотрев на хозяина квартиры.