— Сонхи, ты всё-таки пришла, — приветствовал меня Боён, стоявший прямо у входа в ярмарочную площадь и раздававший флаеры.
Я и не думала, что учредитель НКО может выглядеть так просто и совсем не отличаться от простого волонтёра.
— Я припозднилась немного. Заработалась, — ответила я.
Несмотря на постепенно темнеющую улицу, яркие огни, освещающие площадь и немалое количество людей, говорили о том, что они тут ещё надолго.
— Я рад, что ты с нами, — сказал он с широкой улыбкой на лице, и мне стало приятно от этого.
Я привыкла видеть своего соседа замкнутым и серьёзным и даже начала сомневаться в том, Боён ли это. У меня начиналась паранойя, так как я просто редко общалась с этим парнем, и не думала, что мы когда-либо пересечёмся с ним где-то кроме как в общем коридоре лестничной площадки. И, наверно, стоит поблагодарить его брата за то, что Боён смог как-то раскрыться передо мной. Оказывается, я пришла на ярмарку не просто для того, чтобы купить какую-нибудь книжку или украшения. Я на полвечера стала частью команды, организовавшей это мероприятие, и я не знала, что благотворительность может оказаться настолько интересной. Я ощущала себя нужной и что моё присутствие здесь определённо поможет хотя бы одному ребёнку.
— Надеюсь, ты не пожалела о своём визите, — проговорил Боён, когда мы убирались после окончания ярмарки.
— Что ты! Мне очень понравилось здесь. Если б знала, пришла бы ещё раньше. Благотворительность оказалась намного интересней скучных текстов, которые я переводила, — усмехнулась я, ощущая приятную усталость в ногах.
— Если б знал, что тебе понравится, то начал бы приглашать тебя ещё раньше, — произнёс он почти не слышно, смущённо улыбнувшись в землю, и я не решилась что-либо ответить, так как не была уверена, правильно ли его поняла.
Мы по одному развозили работников по домам и, пока минивэн был заполнен людьми, Боён молчал, задумчиво уставившись в окно. Я говорила с молодыми людьми об их работе и узнала, что многие из них простые волонтёры, совсем не зарабатывающие на своём занятии. Меня так привлекла эта сфера, что в голове начинала возрождаться идея о том, чтобы написать пост о работниках НКО. И когда мы остались с Боёном вдвоём в минивэне, он устало улыбнулся и впервые за всю дорогу открыл рот:
— Ты голодная? — спросил он, напоминая мне о том, что мы с ним так и не брали перерыва на еду, когда это делали другие работники.
Я еле кивнула, зевнув себе в ладонь. Давно я так не уставала, и мне было хорошо от этого ощущения.
— Можем остановиться у кафешки возле дома, купим что-нибудь с собой, — предложил Боён, но я остановила его перед тем, как он обратился к водителю.
— Не надо. У меня дома целая кастрюля куриного супа, который ты так сильно люби… — я быстро заткнулась, прикрывая ладонью рот. Надо же было так запутаться. Куриный суп любил Джунён, и Боён, скорей всего, понял, что я только что перепутала его с братом. — Могу приготовить для тебя что-нибудь веганское, — добавила я, надеясь так поменять тему, но успокаивающая улыбка парня говорила о том, что мои слова его задели.
— Ничего, я не голоден, — он отрицательно покачал головой, поворачивая её к окну, а я никак не могла перестать себя ругать за такую ошибку.
— Может, сварить тебе рис с грибами. Веганы ведь едят грибы? — поинтересовалась я, поняв, что ещё ни разу не готовила Боёну.
— Ничего не надо мне готовить, Сонхи, ты устала, — ответил он, посмотрев на меня и улыбнувшись уголками губ.
Я хотела что-то сказать, предложить ещё что-нибудь, так как не хотела оставлять его голодным, но минивэн уже доехал до нашего подъезда. Парень быстро вышел из транспорта, взяв свой рюкзак, и помог мне, протягивая ладонь, за которую мне было неловко опираться, чтобы спуститься на землю. Попрощавшись с водителем, мы молча направились к лифту. От этого молчания становилось так неприятно, и, когда мы вошли в кабинку лифта, я собиралась было её нарушить, но Боён меня опередил.
— Ты часто готовила Джунёну? — спросил он, заставляя меня резко поднять на него удивлённый взгляд.
Впервые за день он заговорил о брате, и я совсем не ожидала, что это будет такой вопрос.
— Да, почти каждый день, — ответила я, не намереваясь что-либо скрывать. — Он говорил, что давно не ел домашней еды. Теперь понятно, почему, — тихо добавила я, стыдясь того, что опять ругаю Боёна за то, что тот не навещал брата в лечебнице.