Опустившись на самый нижний этаж, авантюристы оказались на два этажа ниже земли. Дальнейший путь им преграждал бетонный пол, усеянный осколками стекла. В очередной раз вспомнив про обувь, Вера была вынуждена приземлиться на это ранящее кожу стоп покрывало. Дальнейший путь лежал через широкое помещение, забитое разномастными механизмами, от которых в воздух поднимался стойкий запах машинного масла. Петляя между станками, Вера молилась всем богам о том, чтобы они вдруг не начали работать. Интуицией она видела, что на поверхностях этих машин не лежало ни одной пылинки. Где-то глубоко внутри её ума рождались тревожные видения, в которых рёв тысячи машин озаряет пространство, выбивая остатки сознания из Константина.
Полночь вошла через главный вход. Вероятно, там находился либо лифт, либо пустая шахта, по которой её мать могла достигнуть самого нижнего уровня строения. Сталкивалась ли она с чем-то ужасным во время своего пути? И, самое главное, смогла ли она встретить Эрион? И если она наткнулась на свою первую дочь, стало ли это причиной того, что её присутствие так сильно отдалились? Что, если Полночь канула в небытие вслед за Эрион?
Уводя за собой Константина, Вера пыталась припомнить все рассказы матери, в которых та упоминала Эрион. Прокручивая в голове воспоминания, где-то на девятом круге, она задалась вопросом, почему мать никогда не говорила ей "человеческого" имени её дочери? Как её звали до того, как она стала Эрион? Это была одна из тысячи вещей, которые она намеревалась выяснить при первой же встрече с Полночью.
Пройдя через зал, они вышли к широкому проёму. Прислонив руку к закрытым дверям, Вера сосредоточила ощущения на том, что находилось за ними. Чувства подсказали, что за ними никого нет, и тогда она их толкнула.
Тихо скрипнув, тяжёлые ставни из железа и дерева распахнулись, образуя проход. Внутреннему взору ведьмы открылся коридор, по бокам которого тянулись кабинеты. На этот раз все двери были на месте, а покрытие стен ощущалось как старое, но всё ещё целое. Перехватив ладонь Константина другой рукой, Вера двинулась дальше.
Проход уходил всё дальше и дальше, не давая девушке увидеть конец, где предположительно должен находиться спуск на более нижние уровни. Пройдя ещё метров десять, она явственно ощутила, что перед её ногами находится что-то живое. Сплетения сосудов несли в себе чью-то кровь. Некто будто расстилался перед ней, ожидая столкновения, чтобы схватить жертву в свои объятия. В смешанных чувствах Вера застыла на месте. Напрягая все свои сенсоры, она пыталась "прощупать" то, что находилось дальше пяти шагов, но сверхъестественная тьма, заполнявшая коридоры цеха, оставалась непроницаемой. Ей нужен был свет, но Константин был слишком напуган, и она опасалась, что он совершит какое-нибудь резкое движение, которое может спровоцировать существо впереди.
Вдруг она ощутила, как на её запястье ложатся пальцы второй руки Константина.
«Я слышу тебя, — пронеслось в её голове, — я обещаю, что не буду кричать».
«Как ты делаешь это? — Насторожилась Вера, не сводя глаз с темноты перед нею».
«Не знаю, это похоже на стрекот сверчков в голове, из которых складываются слова. Думаю, я слышу не тебя, а своих тлеедов, которые, в свою очередь, слышат твоих тлеедов».
«Звучит разумно. Зажигалка у тебя?».
Отпустив на секунду запястье тёти, Константин пошарил в карманах и вложил в её ладонь пластиковую зажигалку.
«Обещай, что убьёшь меня!» — Взмолился мальчик.
«Перестань».
Чиркнув зажигалкой, Вера озарила коридор неровным светом пламени. В сплетении дрожащих теней они узрели, что пол перед ними устилают несколько десятков тонких тёмно-серых щупалец. Плетьми они раскинулись на покрытой зеленоватым линолеумом поверхности, напоминая странный вид лапши. Подняв зажигалку выше, Вера почувствовала, как хватка мальчика становится всё крепче.
Щупальца, змеясь по полу, брали начало из недр рта, принадлежавшего огромному мертвенно-бледному лицу, заполнившему собою всё пространство коридора, от пола до потолка. Недвижимая, словно высеченная в камне, гримаса преграждала путь. Над широким рваным ртом располагались две бездонные дыры, которые медленно сжимались, вбирая в себя воздух, и разжимались, неслышно выдыхая его в лица наблюдателей. Выше располагались два совершенно человеческих глаза, лишённых век. Судя по закатившимся наверх зрачкам, существо находилось в глубоком сне.