К а т я. Ребенок, это идея! Корабельный доктор — какая прелесть! А что, если правда?!
Ш у р а (смеется). Поступишь в мединститут, два часа проведешь наедине с трупом и убежишь.
К а т я. Да? Наверное… Знаешь, я ехала из Крыма. Вышла на небольшой станции. Из почтового вагона девушка принимала посылки… Какой-то летчик сел в зеленую «Победу» и уехал… На аэродром, наверно… А когда немножко отъехали, я увидела — разгружали эшелон с лесом. Машины, люди… Везде идет какая-то жизнь, которую мы с тобой не видим, не знаем… И мне кажется — самое интересное не там, где я сейчас, а где-то в другом месте.
Ш у р а. А я люблю наше Касаткино. Если б здесь море было, никогда бы не уехал.
К а т я. Осенью уедешь. И твое Касаткино превратится в почтовый адрес: «Касаткино, Московской области…»
Ш у р а. «Общежитие вагоноремонтного завода, Кате Шагаловой».
К а т я. Нет, лучше пиши: «До востребования».
Входит Б о р и с.
Ш у р а. Борис, познакомься. Это и есть Катя.
Б о р и с. Вы?
К а т я. Я. Разве вы меня знаете?
Б о р и с. Да.
Ш у р а (смеется). Он шутит. Просто я ему рассказывал о тебе.
Б о р и с. Нет, Шурик, не совсем так. Я несколько раз встречал Катю, вернее, видел ее на улице, в кино…
Ш у р а. Она тебе понравилась?
К а т я. Шурик, что ты?!
Ш у р а. Конечно, понравилась, я по глазам вижу.
Б о р и с. Ты дьявольски проницателен, Шурик. А ну, угадай: что в этих двух толстых папках?
Ш у р а. Какие-нибудь кляузы?
Б о р и с. Угадал. (Кате.) Эти папки мне только что вручил выдающийся склочник Серафим Мефодьевич Бабец, который третий год доказывает, что проезд от школы до вагонки должен стоить не семь, а пять копеек. (Положил папки.) Ну его к лешему, этого Бабца! Потащите меня гулять?
Ш у р а. Да.
Б о р и с. Вечер теплый, совсем лето. Я только боюсь: пойдешь с тобой в парк, а попадешь в милицию.
Ш у р а. Почему в милицию?
Б о р и с. Начнешь наводить порядок — нас призовешь в свидетели.
Ш у р а. Ладно смеяться.
Б о р и с. Что-то на меня лень напала. Давайте лучше кофейку выпьем. Я ведь завзятый «кофейник», такого кофе, как у меня, вы никогда не пили. Вот Шурик пробовал.
Ш у р а. Пробовал.
Б о р и с (Кате). Он ничего в этом не понимает. (Шуре.) Держи мельницу. Крути.
К а т я. Дай мне. (Берет у Шуры кофейную мельницу.)
Борис достает зажигалку, закуривает, смотрит на Катю.
(Не глядя на Бориса.) Скажите, Борис, что написано у вас на зажигалке?
Б о р и с (улыбаясь). Да ну, глупость.
К а т я. А все-таки?
Б о р и с. Говорят, что царь Соломон на указательном пальце левой руки носил перстень из кроваво-красного астерикса. А на оборотной стороне этого камня вырезана была надпись: «Все проходит».
К а т я. Все проходит?..
Б о р и с. Зажигалку мне подарили. А надпись неглупая. В ней есть своя правда. Вот Шурик… Сегодня ему кажется, что нет ничего важнее, чем покончить с хулиганством в Касаткине.
Ш у р а. Борис, я так не говорил.
Б о р и с. Сердится… А пройдет какое-то время — он будет об этом вспоминать с улыбкой.
Ш у р а. Я и сейчас говорю с улыбкой. А вообще смешного мало. Ты, кстати, сам недавно говорил, что от хулиганства до фашизма расстояние короче воробьиного носа.
Б о р и с. Это не я говорил — Горький.
Ш у р а. Горький. А Борис Родин сказал, что хулиган самая опасная разновидность обывателя.
Б о р и с. Каюсь, говорил. Только, Шурик, дорогой, почему именно ты должен драться с этими глухарями?
Ш у р а. Потому, что это касается всех.
Б о р и с. Безусловно. Родители и школа обязаны… Понимаешь, их дело — воспитывать ребят так, чтобы путь к хулиганству был для них неприемлем так же, как неприемлем, скажем, для тебя. А уж если кто-нибудь свихнулся, есть милиция, суд, наконец, тюрьма. Если каждый на своем месте станет честно делать свое дело, нам с тобой будет не о чем говорить.
Ш у р а. Но пока что есть Глухарь, есть Репа, есть Федька.
Б о р и с. Не мешай их в одну кучу. Они разные. Твой «ближайший друг» Валентин Чубаров, он же Глухарь, — распространенный тип хулигана. Ловок, бестия, предпочитает действовать чужими руками. Этот мальчик — компетенция милиции. Репа. В первых двух классах его обучали четыре года. Читает по складам, писать так и не научился. Явно дефективная личность. Компетенция медиков. А Лукашев — этот сейчас на распутье — компетенция вашего заводского комсомола. Поссорьте его с Глухарем, и через два месяца его фотография будет на Доске почета. Кстати, хорошо, что ты добился его перевода на другую работу.